Бесики | страница 3



В большом дворце Ираклия Анна-ханум занимала четырнадцать комнат во втором этаже. В своём распоряжении она имела прислужников, статс-дам и чиновников. Она считала себя законной правительницей Картли и не только на дворец, но и на все Карталинское царство смотрела как на свою собственность. Ей трудно было мириться с тем, что не она, а Ираклий царствует в Картли. Анна-ханум поощряла каждого, кто был недоволен Ираклием, и покровительствовала всем, кто терял его милость. Захария Габашвили был её любимцем, и поэтому она не только приютила Бесики, но и назначила его на должность секретаря, предоставив ему комнату в своих апартаментах.

Когда приехал Давид, Бесики уже считался во дворце своим человеком. При первой встрече друзья детства не узнали друг друга, так они изменились. У стройного Бесики едва пробивались усики, а Давид, который был гораздо старше, уже успел отпустить густые усы длиною чуть ли не в пядь.

Они кутили с друзьями в крцанисских садах. Виноторговец Авак накрыл стол для желанных гостей под цветущими персиковыми деревьями. Весь день не смолкал мелодичный перебор струн сазандари и песня сменялась песней. Бесики водил вернувшегося с чужбины Давида по родному городу как гостя. Он хотел показать ему всё, что им было запрещено в отрочестве, теперь же стало доступным.

В кофейнях смотрели забавные представления театра теней Карагеза, слушали песни ашугов о Ростоме, о Керогли, о Карабогли; беседовали с иранскими купцами о рубайях Омар Хайяма, о стихах Саади.

В один из вечеров Бесики признался Давиду, что и у него, как у Автандила, есть своя Фатьма, жена ахалцихского купца ага Ибреима — Гульнар. Золовка Гульнар, вдовушка Джаваира, случайно увидев Давида, воспылала к нему любовью. Друзей пригласили в гости. Хозяин дома Ибреим уехал по делам в Стамбул на продолжительное время. Гостей приняли в богато убранном зале, где пол был устлан дорогими иранскими коврами. Стены были расписаны узорами, сверкавшими золотом и серебром. Широкую тахту украшали бархатные подушки. На ней была разостлана скатерть и расставлены яства. Хрустальные и фарфоровые вазы были наполнены стамбульским рафинадом, гилянским янтарным изюмом, фисташками, финиками в меду, исфаганским засахаренным миндалём и халвой. На блюдах лежали продолговатые грузинские хлебы, сдобное печенье и хачапури.

В стройных узкогорлых серебряных кувшинах, украшенных чеканным узором и чернью, были поданы шербет и кахетинское вино. В позолоченной коробочке подали гашиш.