— Клянусь, царица, Анна вела себя так странно, что я заметила… хотя она мне ещё не открылась, но, когда я с Бесики стояла вдвоём, она всё время смотрела на нас.
— А как она обращалась с Давидом?
— Она заигрывала с ним.
— Не будет этого, нет! — не стерпев, воскликнула Дареджан, — Тамару хотят возвести на кахетинский престол, а этого борова Георгия — на карталинский, моих же сыновей замышляют оставить нищими… Погодите же, пусть только Давид обвенчается с Тамарой и привезёт её из Телави сюда, а потом увидим, как она вернётся в Кахетию… Ну, рассказывай дальше, я прервала тебя.
— Потом Давид рассказал Анне о вашем свёкре царе Теймуразе. Я стояла тут же, совсем близко от них. Он рассказал, как ваш свёкор влюбился в русскую красавицу…
— Знаю! Все свои стихи он посвящал Варваре Бутурлиной.
— Оказывается, ей было пятнадцать лет. Разве она подходила для вашего свёкра? Ведь ему, наверное, было тогда уже за шестьдесят? Эту девушку любил ещё один вельможа, который, узнав о любви вашего свёкра, велел отравить его.
— Вот и я говорила, что это был злой умысел, ведь у него никакой болезни не было. А здесь это преступление скрыли и распустили слух, будто царь Теймураз прибыл в Россию, чтобы просить помощи у русского царя, а на самом деле, видишь, какие вещи он там вытворял. В нашей столице расплодил незаконнорождённых, и там не прекратил волокитства. А эта ханум всему свету говорила (мачеху Ираклия, Анну-ханум, Дареджан называла «ханум»), что моего, мол, Теймураза погубил Ираклий, который нарочно послал старого отца в далёкий Петербург, а тем временем прибрал к своим рукам престол Карталинии.
— Конечно, когда потаскушка оказывается у власти, нечего удивляться, если она о помазаннике божьем отзывается так непристойно, — сплетничала Майя, — Говорят, что Анна-ханум в брачную ночь была обличена мужем в бесчестии. Муж хотел её убить, но, опасаясь вражды с родом Бараташвили, стерпел. Впоследствии она сама отравила несчастного мужа и при помощи Захарии Габашвили вышла замуж за царя Теймураза.
— Потому и души не чает она в Бесики, что Захария, отец Бесики, возвёл эту потаскуху на престол. Да она и теперь не оставляет свои интрижки!
— Ой, порази меня бог, чуть было не забыла о самом главном! — ударила себя по щеке Майя, — Первым долгом я должна была рассказать об этом, а я, дура, о другом болтаю…
— Ну, ну, скорей рассказывай, если хочешь получить хорошую награду, — нетерпеливо сказала Дареджан. Она поправила платье, уселась поудобнее и вся превратилась в слух.
