Я начинаю злиться на Паркера за то, что заставил меня вспомнить этот день, за то, что вернулся в мою жизнь сейчас, когда я почти убедила себя в том, что между нами все кончено. За то, что вновь разворошил все это. За его идеальные губы, и улыбку, и эти штормовые глаза, и за то, что, стоя рядом с ним, я чувствую невидимые токи, пробегающие между нами.
«Магнетизм», – как говорит наш учитель химии. Вечный поиск своей пары.
– Ты пришел, чтобы это мне сказать? – Я отворачиваюсь, надеясь, что он не сможет прочесть по моему лицу, как это больно – находиться рядом с ним. Как сильно мне хочется его поцеловать. Если я не буду злиться на него, будет только больнее. – Чтобы устроить вечер воспоминаний в полночь в среду?
Он щурится, потирая лоб.
– Нет, – отвечает он, – конечно нет.
Меня пронзает чувство вины. Никогда не могла спокойно смотреть на несчастного Паркера. Но я напоминаю себе, что он сам виноват: это он появился из ниоткуда после стольких дней.
– Слушай, – говорит он, все еще покачиваясь. Он нечетко произносит слова. Не то чтобы у него заплетался язык, но окончания он выговаривает расслабленно, словно ему лень выговаривать их как следует. – Мы можем поговорить где-нибудь? Пять минут, максимум десять.
Он делает шаг к двери. Но я ни за что не впущу его в дом, рискуя разбудить маму или, что еще хуже, Ник. Она никогда ничего не говорила прямо о наших отношениях с Паркером, но я могла прочесть неодобрение на ее лице. И даже хуже. Я могла прочесть жалость, и я знаю, о чем она думала. Однажды я даже слышала, как ее подруга Иша озвучила это. Они были в комнате Ник, а я спускалась по решетке и услышала голос Иши.
«Она не красивее тебя, Ник, – сказала ее подруга. – Просто она всем сует свои сиськи в лицо. Люди просто жалеют ее, знаешь?»
Я не слышала, что Ник ответила, но в тот момент она встала и взглянула в окно. И я клянусь, клянусь, что она меня видела, застывшую, вцепившуюся в решетку, а в следующую секунду она подошла и задернула шторы.
– Пошли.
Я хватаю Паркера за плечо и подталкиваю, чтобы он спустился с крыльца. Я удивляюсь, когда он пытается взять меня за руку. Отталкиваю его и снова скрещиваю руки на груди. Мне больно к нему прикасаться.
Моя машина не заперта. Я открываю пассажирскую дверь и жестом приглашаю его сесть. Он замирает.
– Ну? – тороплю я.
Он пялится на машину, как будто видит ее впервые.
– Здесь?
– Ты сказал, что хочешь поговорить.
Я обхожу машину и сажусь на водительское сиденье. Через минуту Паркер тоже забирается внутрь. Мы закрываем обе двери, и внутри становится очень тихо. Обивка немного пахнет плесенью. Я все еще держу в руках телефон, отчасти мечтая, чтобы он зазвонил и нарушил тишину.
