— То есть, — решительно говорит он, — ты хочешь поговорить о доверии? Как на счет тебя? Залазишь на меня каждый раз, как я закрываю глаза, чтобы манипулировать мной и держать при себе. Как я должен доверять тебе после этого?
Я шокирована его словами. Он переворачивает понятие о доверии так, что я вздрагиваю, и попадает в цель. Я манипулировала им.
— Но я тебе нравлюсь, — протестую я. — И ты считаешь меня сексуальной.
— Да, — соглашается Дениэл, перетягивая застежки в верхней части, и подтягивает под моей рукой, чтобы бронежилет плотнее прилегал к телу.
— Я думаю, ты красивая. Так же думаю, что мое отношение к тебе неуместно, и я бы никогда не совершил никаких действий. Я сделал что-нибудь, что поставило тебя в неудобное положение? Что-нибудь неподобающее?
«Разве что пару раз вел себя, как осел, называя меня куколкой». Я хочу сказать это, но мы оба понимаем, это было затем, чтобы отвлечь меня. Он говорил несерьезно. Дениэл прав. Он не сделал ничего плохого мне, даже когда мог бы. Если бы он только щелкнул пальцами, я бы уже стояла на коленях и сосала его член, так как я чувствую, что именно с ним у меня получится выбраться.
«Что за черт?» Дениэл ведет себя, как чертов бойскаут, даже когда я закидываю на него части своего тела. Но это неважно. Секс окончен для меня. Не думаю, что смогу когда-либо прикоснуться к мужчине снова без воспоминаний о борделе.
Я смотрю на скривленный рот Дениэла. Его потрясло то, что я никогда не испытывала оргазма. Его губы, произнося имя Майка, скривились так, будто он оказал мне медвежью услугу. Как будто это его проблема, а не моя. Нужно работать больше над отношениями, Рэйган, чтобы все было хорошо. Не нужно прятать голову в песок, Рэйган, игнорируя, что твой маленький мир лопнет, как мыльный пузырь.
Но та Рэйган мертва.
Дениэл заканчивает поправлять одну сторону бронежилета и принимается за другую. А я наблюдаю, какие у него длинные ресницы и сильная челюсть. Он действительно привлекательный.
На секунду я задумываюсь, какого было бы поцеловать его. Возможно, это стокгольмский синдром, но он не хуже, чем все, что я пережила. И внезапно, мне становится любопытно.
«Если я поцелую Дениэла, будет ли это так же, как с мужчинами в борделе? Затошнит ли меня, если его рот коснется моего? Или его затошнит?» Мужчина с красивым ртом отчаянно хочет меня, но не трогает, потому что знает, у меня есть проблемы. С большой буквы П.
Раздумывая, я облизываю губы.
