Рэйган
Я снова вернулась из чистейшего счастья в полнейший ад. Дениэл, замечательный удивительный Дениэл, мой спаситель из борделя, в которого я почти влюбилась, работает с одним из тех, кто меня продал.
Дениэл велел доверять ему. Я доверяю. Но это тяжело. Каждый раз, увидев нового мужчину, я вижу свою квартиру, вспоминаю, как меня связывают и вставляют кляп, чтобы я не могла кричать. Вижу лицо Юрия, когда он хрюкает и потеет надо мной.
Но Дениэл убил Юрия. Хотя бы так.
А теперь, вот это.
Я смотрю в лицо большому блондину. Он ждет. Все еще стоит на коленях и смотрит прямо на меня. Похоже, он ждет, что я передумаю и скажу «да» его избиению. Будто я возьму ремень, и внезапно мастерски расправлюсь с ним.
Ждет, что я опущусь до их уровня.
Но я не сделаю этого.
— Значит, меня не должны были продать? — мой голос кажется монотонным даже мне. — Это просто чертова ошибка, не так ли?
Дениэл проводит рукой по моей щеке.
— Ты в порядке?
Инстинкты подсказывают мне оттолкнуть его руку, чтобы защитить себя. Но впервые за долгое время я игнорирую их и наклоняюсь к нему. Если я не могу доверять Дениэлу, то у меня вообще ничего нет.
— Я в порядке.
— Тебе необходима компенсация, — говорит блондин, прерывая нас.
Я смотрю на него, но он не двигается. Выражение его лица жестче и тверже, чем я когда-либо видела у Дениэла, оно бесстрастно. Он все еще ждет.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я.
— Меня зовут Василий Петрович из банды Петровича, — хрипит он.
Его голос самый глубокий из всех, который я когда-либо слышала. А акцент хоть и слабый, но такой знакомый и такой ненавистный.
— Ну, Василий…
Я раздумываю мгновение и смотрю на Дениэла. Ему неудобно наблюдать эту сцену.
— Я прощаю тебя.
Огромный русский каменеет:
— Ты не можешь простить меня без возмездия.
— Могу, — говорю я в протест его желаниям. — Я прощаю тебя. Проехали.
Конечно, на самом деле, я не прощаю, но для него это будет большим уроком, чем избиение ремнем. Думаю, боль значит для него больше, чем милосердие. Но не в этом случае. Я задумываюсь об этом, но не чувствую себя виноватой.
Василий не двигается.
Поднявшись со своего места, я становлюсь перед огромным пугающим русским, все еще стоящим на коленях в ожидании побоев, которых никогда не дождется, и касаюсь рукой его лица:
— Встряхнись? Мы можем начать новую жизнь.
Мужчина отшатывается от моей руки, удивляя меня.
Дениэл подходит и отталкивает меня. Возможно, он догадывается о моей игре и не одобряет. Я не виню его. Это всё равно, что дразнить раненного медведя.
