Вышеупомянутый Гринберг определял русское классическое искусство в Третьяковской галерее как китч. А я прихожу в Третьяковку и вижу историю русского человека, я понимаю, как тяжело жил русский человек. Это не радостная краска французской живописи. Но потом, завершая просмотр, ты спускаешься в последний зал, где висят иконы, и попадаешь в мир умозрения красками. Поэтому Третьяковка — это никакой не китч, а грустная история в красках моей страны. Как же мне это может быть безразлично…
"ЗАВТРА". Недавно мы отмечали столетие революции. Что вы думаете по этому поводу?
Фёдор ГИРЕНОК.Я полгода читал и перечитывал тексты, посвящённые революции. Чем больше я читал, тем меньше я что-либо понимал. Казалось бы, не шутка, не курьёз случился — революция затронула миллионы и миллионы людей. На кон поставлена судьба России. А наши философы мечутся без сознания. Бердяев пишет в 1917 году, что у нас теперь будет жизнь чистая, справедливая, весёлая, безо лжи, грязи и безобразия. Бунин злится, Маяковский ликует. Иванов потирает руки: да, сей костер мы поджигали. У меня такое чувство, что все они не хотят знать, что происходит. Все они говорят какие-то смешные вещи. К примеру, Булгаков и Аскольдов говорят о проницательном уме, о пророчествах Анны Шмидт. Наши философы не сделали свою работу. Они обязаны были её сделать, но они её не сделали.
"ЗАВТРА". А когда читаешь Блока, не только "Двенадцать", но его дневники, его тексты — "Крушение гуманизма", "Интеллигенция и революция" — там звучат очень серьезные ноты…
Фёдор ГИРЕНОК.Бунин заставил меня смотреть на Блока как на человека легкомысленного. Потом, читая "Интеллигенцию и революцию", я нашёл у Блока гениальное понимание сути революции. Революция — это потоки воображаемого, которые смывают социальные плотины, смывают все языковые соглашения. Люди — галлюцинирующие существа, воображающие. Мы требуем согласованности своих галлюцинаций. Для этого мы вступаем в языковые соглашения. А потом откуда-то вдруг в нас прорывается непонятный поток, который смывает все эти соглашения. И появляются совершенно другие слова.
"ЗАВТРА". Когда вы почувствовали простор, когда стали летать уже в своем мире? Например, вы занимались русским космизмом — тема достаточно экзотическая для той поры, когда вы к ней обратились или ваш концепт клипового сознания, которое является притчей во языцех в критике современного человека, а вы ему придаёте некое оптимистическое значение.
