Предпоследняя развилка в недавней истории — 1980-годы. Упрощение — сводить тогдашние стратегические решения к произволу и ошибкам высшего руководства. Вспомним длинные очереди за «Огоньком», за «Московскими новостями»… Складывался вполне определенный вектор общественных настроений. Вновь, как и в начале ХХ века, общество устало от формы, которая свой век уже отжила, а руководители не сумели или не захотели предложить то, что отвечает интересам нации. Скорее первое, поскольку «не знали общества, в котором жили». Но две вещи я бы подчеркнул особо. Первое — мы до сих пор не отдаем отчет, что в недрах советского государства в 1980-е годы разрабатывались проекты переустройства страны. С абсолютно ясным пониманием, что в ней накопились разного рода токсины и шлаки, что надо произвести детоксикацию, чтобы она отвечала ожиданиям народа, который заметно изменился к 80-м годам — весь народ изменился, и все народы всех республик. И во-вторых, шло интенсивное осмысление будущих вызовов и угроз. Далеко не все еще опубликовано, даже, например, подходы к тому, как обеспечить достойную жизнь наших граждан на протяжении всего жизненного цикла — это все было очень хорошо разработано. О целом ряде экспертных групп и их разработках до сих пор хранится странное молчание.
Характерный пример разрешения подобных кризисов развития — начало 1920-х годов в Соединенных Штатах. Катаклизм, который настиг Европу, Россию, Азию, Мексику, не мог не затронуть и Соединенные Штаты. Тогда в североамериканских Соединенных Штатах сложилась напряженная социально-политическая ситуация. Количество бунтов, протестов, демонстраций, разного рода возмущений было рекордным. Сейчас, кстати, оно приближается к тем временам. И перед правящим классом Соединенных Штатов возник вопрос: что делать? Альтернативы сводились либо к фашизации, либо к социализации. И была придумана доктрина «нормальсии», которая позволила энергию масс направить на простые, бытовые вещи, такие как «форд» — автомобилизация страны, коттедж среднему классу, который должен был вырасти, а для авантюрных людей — фондовый рынок. Это все развернулось в 1920-е годы, и почти на 10 лет позволило снизить накал социально-политических страстей. Позже из Великой депрессии выход был найден в серьезных социальных реформах и милитаризации с выходом на роль мирового гегемона.
Так что мы не одиноки в своей особенности реагировать на нарастающие десинхронозы исторического развития достаточно резкими проявлениями. Мы не одиноки в том, что эти проявления могут иметь различные внешние импульсы. Мы ведь не живем в безвоздушном пространстве, мы не где-то в космосе. Мы представляем интерес для соседей, для всего мира как пост-страна во всех смыслах — для кого-то как жертва, для кого-то как объект, как рынок, как партнер, друг, для кого-то как образец. Спектр интересов к нам очень широк. И наши интересы к внешнему миру тоже разнообразны. У нас есть разные силы, которые заинтересованы в разных аспектах этого мира.
