А вот Александр Николаевич Вертинский ко мне ближе, он наш, родной. И он-то в 60 лет ещё довольно круто гастролировал, 24 концерта в месяц—что называется, отдай и не греши.
Недавно я довольно чётко некоторые важные жизненные точки для себя сформулировал. И помог мне в этом Эрнст Юнгер, которого я за последние два года очень полюбил, особенно его дневники «Семьдесят минуло». Это одно из самых интересных чтений, я там нашёл столько родственных мне мыслей, что стал считать Юнгера одним из своих самых близких собеседников. Время от времени я совершенно спонтанно открываю эти дневники и какие-то кусочки перечитываю, благо они составлены таким образом, что можно читать с любого места.
В первую очередь, я говорю о своей ипостаси, которая меня кормит. То, что меня отличает от любителя-музыканта, какого бы высокого уровня он ни был. Я живу тем, что продаю своё ремесло. Когда человек приходит на мой концерт, то он платит за то, чтобы услышать хорошо сделанную работу. У меня есть набор песен, которые являются моими постоянными концертными номерами. Они отточены до очень высокого уровня. Рядовой слушатель, пришедший на мой концерт, именно их и хочет услышать. Я должен дать слушателю то, что ему во мне нравится. И это нужно очень чётко понимать и принимать.
А вот когда я прихожу на студию с идеей нового альбома — я творю. Это и есть моя отдушина. На студии я абсолютно свободен сделать интересную работу, не ориентируясь на рынок, не думая, будут ли её крутить по радио.
Получается, моя музыкальная история разделена на две части. Одна —продажа своего ремесла, и здесь, конечно, имеет значение весь мой долгий путь. И другая — когда я прихожу на студию, «разбушлачиваюсь» и начинаю творить. Я счастливый человек, потому что свободно творю на студии, даже без оглядки на то, будет ли это потом исполняться мной же на концертах. Зачастую самые свои глубокие произведения я на концерты и не выношу. Ибо не это нужно публике, которая по большей части, пришла ко мне на концерт. Те же, кто ориентированы на студийного Скляра, несомненно, найдут и второй, и третий пласт моего творчества...
«ЗАВТРА». Скляр тридцатилетней давности, девяностых и сегодняшний — один человек в развитии или можно говорить фактически о разных людях?
Александр СКЛЯР. Все мои ходы мне внутренне очень понятны. Все они имеют логику развития. Поэтому Скляр тридцатилетней давности и Скляр нынешний —понятны мне в генезисе. Но, конечно, я прошёл ряд этапов. И последние мои пластинки
