А сегодня они с нами. Сидят притихшие, боязливо озираются. На земле они впервой. Но двое из них и в последний раз. Перед отъездом сфотографировались, они не хотели, говорили:
— У нас не принято перед заданием фотографироваться. Плохая примета.
Мы смеялись:
— Так то перед вашим заданием, а у нас каждый день стрельба и двадцать четыре часа подряд. Не поймешь, где «перед» заданием, а где «после него». Будешь суеверным, за всю войну карточки не останется.
Все же уговорились сфотографироваться. Вернее, не уговорили, а пока уговаривали, солдат наш, Мелехов — москвич, — успел щелкнуть ФЕДом. Я дал ему свой аппарат, которым было сделано так много фронтовых снимков. Интересно, что на этом аппарате стояла дата выпуска — 22 июня 1941 года (не на корпусе, конечно, а в приложенном к аппарату формуляре). И хорошо, что сфотографировали.
На следующий день, то есть на завтра, двое из трех летчиков, что ехали с нами, были сбиты зениткой. Они упали на территорию окруженной группировки. После ее ликвидации нашелся лишь разбитый, сгоревший самолет. Летчиков не нашли, погибли ребята. Хоть фотография осталась. Стоят около наших блиндажей, один голову повесил, будто чувствовал, что последние сутки остались.
Едем, бросает на ухабах, покачиваемся, перебрасываемся словами, шутим. С каждым близким выстрелом или разрывом летчики ежатся, мы над ними подтруниваем, они оправдываются. Вдруг, резкий хлопок — выстрел, прямо оттуда, где только стоял на подножке командир полка. Я сразу повернул голову, с правой стороны передней стенки кузова, на уровне груди выходила пыль и образовалась маленькая пулевая дырочка. «Как неосторожно выстрелил Чикалов», — было моей первой мыслью. В этот момент Галета медленно повернулся ко мне, посмотрел как-то странно, толкнул назад обеими руками, потом еще сильнее и сильнее и стал выталкивать сидение. Это странно.
Машина ехала очень медленно. Невдалеке раздалось еще несколько выстрелов, Галета отстал от меня и на четвереньках, по набросанным в машине трофеям, полез назад к выходу. Машина едва ползла. Галета на четвереньках остановился около открытой задней дверцы машины. Показалось, что его тошнит. Он несколько раз напрягся, изо рта полетели красные куски и полилась кровь. Легкие. Все ясно. Разрывная пуля. Это она дала хлопок выстрела, пробивая фанеру переднего борта. Не командир полка, а в него был сделан этот выстрел. Машина подпрыгнула. Галета перевернулся вниз головой в снег. Вытянулся на снегу, поднял голову. Изо рта у него снова пошла кровь с кусками легких.
