Рядом с кирпичом стоит небольшая деревянная коробочка, а в ней - мой перочинный ножик, спутник во множестве приключений. О том, как я к нему привязан, свидетельствует следующая история, которую стоит рассказать.
Я вылетел с Сателлины в два часа пополудни с ужасным насморком. Местный врач, к которому я обратился, посоветовал мне отрезать нос: для жителей планеты это дело пустяковое, так как носы у них отрастают, как ногти. Возмущенный таким советом, я прямо от врача отправился в космопорт, чтобы улететь в такие районы неба, где медицина лучше развита. Путешествие было неудачное. С самого начала, отдалившись от планеты на каких-нибудь девятьсот тысяч километров, я услышал позывные какой-то ракеты и спросил по радио, кто летит. В ответ раздался тот же вопрос.
- Отвечай ты первый! - потребовал я довольно резко, раздраженный дерзостью незнакомца.
- Отвечай ты первый! - ответил он.
Это передразниванье так меня рассердило, что я назвал поведение незнакомца наглостью. Он не остался в долгу; мы начали переругиваться все яростнее, и только минут через двадцать, возмущенный до крайности, я понял, что никакой другой ракеты нет и что голос, который я слышу, - это попросту эхо моих собственных радиосигналов, отражающихся от поверхности спутника Сателлины, мимо которого я как раз пролетал. Я не заметил этого спутника потому, что он был обращен ко мне своей ночной, затененной стороной.
Через несколько часов, захотев очистить себе яблоко, я заметил, что моего ножика нет. И тотчас же я вспомнил, где видел его в последний раз: это было в буфете космопорта на Сателлине; я положил его на наклонную доску прилавка, и он, вероятно, соскользнул на пол. Все это я представил себе так ясно, что мог бы найти его с закрытыми глазами. Я повернут ракету обратно и тут оказался в затруднительном положении: все небо кишело мерцающими огоньками, и я не знал, как найти среди них Сателлину, одну из тысячи четырехсот восьмидесяти планет, вращающихся вокруг солнца Эрипелазы. Кроме того, у многих из них есть по нескольку спутников, крупных, как планеты, что еще больше затрудняет ориентировку. Встревожась, я попытался вызвать Сателлину по радио. Ответило мне одновременно несколько десятков станций, отчего получилась ужасающая какофония; нужно знать, что жители системы Эрипелазы, столь же безалаберные, сколь и вежливые, дали название Сателлины, вероятно, двумстам различным планетам. Я взглянул в окно на мириады мелких искорок; на одной из них находился мой ножик, но легче было бы найти иголку в стоге сена, чем нужную планету в этой каше из звезд. В конце концов я положился на счастливый случай и помчался к планете, находившейся прямо впереди.
