«О боги!» — подумала Алиизса и съежилась. Ей снова стало плохо.
— Что случилось? — спросил Микус слабым, еле слышным голосом.
— Я не знаю, — всхлипнув, призналась Алиизса, немного придя в себя. Она неотрывно смотрела на каменный пол, боясь глянуть на гротескную тварь, которой стали оба существа.
Когда Микус зарычал, требуя ответа, она отшатнулась, отступая к Засиану, с ужасом уставившегося на мерзкое создание. Но, преодолев страх, полудемон снова подняла взгляд на изуродованного ангела.
Микус смотрел на них и на Торана. Его лихорадочно блестевшие глаза расширились: видимо, он все вспомнил.
— Предательница! — взревел он. — Ты обманула меня, привела в ловушку! Вы заколдовали меня!
— Нет! — закричала Алиизса, мотнув головой. — Это сделала Шар! Она собирается убить Мистру.
Ее голос затих. «Я пыталась остановить вас, — мысленно повторяла она. — Я пыталась остановить всех вас!»
Вопль вырвался из горла ангела: жуткий, безнадежный звук. Он потряс Алиизсу, заставил ее съежиться и зажать руками уши. Микус, с безумным выражением лица, глубоко, судорожно вдохнул, прежде чем закричать снова, еще громче, чем раньше. Руки, все четыре, махали поочередно и хватались за боевой топор Мишика. Казалось, искаженный ангел не мог решить, какие конечности использовать.
Отвратительное создание встало на задние лапы и воздело топор. Последний крик издал Микус: пронзительный крик ярости и отчаяния. И в то же время голова Мишика издала восторженный рык. Затем оно слаженно набросилось на Алиизсу.
Алю отчаянным усилием воли заставила слушаться свои подгибающиеся ноги. Из последних сил она метнулась прочь. Засиан бросился в противоположную сторону.
Боевой топор пролетел мимо и с пронзительным звоном ударился о каменный пол. Алиизса укрылась за колонной, добравшись до нее уже на четвереньках. Она слышала шаги Микуса — они раздавались всё ближе.
— Я отправлю тебя обратно в адский огонь, демоница! — рычал искаженный ангел. — Я изрублю тебя на тысячу, тысячу кусков!
Алиизса вжалась в колонну. Мерзкая тварь, которая одновременно была Микусом и Мишиком, приближалась. Глаза хобгоблина сверкали от ненасытного голода, слюна текла изо рта, челюсти лязгали, но голова молчала. Микус, напротив, не стеснялся в выражении своих чувств. Он смотрел с ненавистью, вздымая боевой топор. И с каждым шагом все лучше контролировал уродливое тело.
Трясясь от страха самым позорным образом, Засиан сжался за другим столбом, изредка осмеливаясь бросать взгляды на чудовище — и тогда на лице жреца проступало выражение ужаса и отвращения.
