Зара залилась краской с ног до головы, но постаралась вложить в голос силу, которой не чувствовала.
— Я тоже виновата. — Еще бы, ведь она поощряла Томаса.
— Это больше не повторится, — закончил он, словно бы не услышав ее слов.
Зара кивнула, стыдясь пылающих щек. Она хотела, чтобы это повторилось. Но Томас выглядел так отчужденно, словно влечение к ней было последним, что могло прийти ему на ум. Вероятно, он счел Зару сексуальной маньячкой и старался избавить себя от дальнейших домогательств с ее стороны.
— Тогда я займусь ужином. — Она проводила его с кухни вздохом облегчения.
Единственный способ прожить в поместье еще несколько дней без эксцессов Зара видела в том, чтобы загрузить себя хозяйством так плотно, как только возможно. Но пока она резала овощи для гарнира к отбивным, ее разум искал лучшее решение проблемы.
Зара чувствовала потребность рассказать Томасу правду о том, что их связывает, но боялась делать это без поддержки Джаспера — видимо, рассуждая о своей новообретенной храбрости, она себе льстила. До приезда адвоката ей следовало преодолеть женскую слабость, обуздать мечты и держаться от Томаса подальше. Она и так уже знала, что в жизни нет ничего горше, чем быть нежеланной.
Томас шел по коридору в свое логово, рассеянно глядя на коллаж, заменявший ему память. Все эти лица, которые он знал, но не узнавал. Не мог вспомнить, но смог выучить.
Зара пахла солнечным светом — полной противоположностью снежной буре за окнами. Томасу хотелось видеть ее рядом, как можно ближе, а не следить, чтобы между ними всегда была дистанция. Но он не собирался повторять сегодняшнюю ошибку.
Томас не помнил, когда в последний раз занимался сексом. Определенно больше года назад. Предположительно, он встречался с женщинами, но исследование собственной жизни по вырезкам из газет и журналов не выявило длительных романов. По внутренним ощущениям это походило на правду. Томас не верил в любовные или семейные узы, их у него не было и не будет. Единственная «семья», которую он знал, достаточно жестко разъяснила ему, что полагаться можно только на самого себя.
Наверное, ему не стоило вспоминать, как приятно сжимать в объятиях мягкое, податливое женское тело. Томас подавил стон, жалея, что не способен так же легко подавить эрекцию, возникавшую при одной только мысли о Заре.
Он хотел секса. С ней. Сейчас.
Камнем преткновения было то, что Томас не хотел ничего больше. Его интересовал только секс — без приложений. Никаких обязательств, признаний, эмоций. Никакой необходимости делиться чем-либо помимо поцелуев, ласк и оргазмов. Это касалось всех женщин, не только Зары. Просто от нее Томас не мог требовать безвозмездного удовлетворения своей похоти. Она не принадлежала к категории любовниц на одну ночь. Ее глаза таили слишком много секретов, выдавая лишь, что ей довелось познать горе и боль. Кроме того, Томас принципиально не спал с женщинами, которые на него работали.
