– Нет, в тот вечер не поехали – и тебе известно, по какой причине. Но никто не знает, что произошло до того. Желая убедить Марию-Кьяру, Николя решил доказать, что опасность равна нулю.
Клотильде показалось, что целая армия невидимых насекомых забралась ей под кожу и не позволяет шелохнуться.
– У твоих родителей было много дел до обеда в Арканю. Мать готовилась к романтическому вечеру, отец только-только вернулся из похода на яхте и торопился прочесть бумаги, которые собирался обсудить с Кассаню. Твой брат взял ключи от «фуэго» и пригласил Марию-Кьяру на пассажирское сиденье. «Короткая поездка, несколько километров, спустимся у Галерии, сама увидишь, красавица, какой я аккуратный, а бумажка, то есть права, никому не нужна…»
Насекомые-людоеды добрались до бедер Клотильды и явно не собирались останавливаться. Другие проникли в легкие, не давая дышать.
– Они вернулись через десять минут, Николя запарковал машину точно на прежнее место, и оба вышли. Видел их только я. Я один.
Проклятые букашки закупорили трахею, так что вопрос Клотильда задала тонким сдавленным голосом:
– Что именно ты видел?
– Не только видел, но и слышал, как Николя заглянул под капот и сказал Марии-Кьяре: «Все в порядке, в полном порядке». Он поднес черные, в жирной смазке, руки к ее белому кружевному платью, она отскочила от него, как от зачумленного, и отругала. Я понял, что произошло.
Клотильда с трудом сглотнула. Тысячи лапок топали по горлу, ползли к вискам, кололи жалами барабанные перепонки. В ушах стоял звон, но она все-таки разобрала слова, которые предпочла бы не слышать. Никогда!
– Николя сел в галошу! Не справился с управлением, процарапал днище о камни у бельведера Капо Кавалло. «Фуэго» застрял, Николя сдал назад, горы приглушили скрежет железа, так что он понятия не имел, какие детали вышли из строя.
Ей надо сплюнуть. Сблевать. Пусть кислая рвота извергнет гадких тварей.
– Я сопоставил факты только через несколько дней, когда местные начали поговаривать о покореженной рулевой тяге и сорванной гайке шаровых пальцев рулевых тяг.
Клотильду вырвало на потертый линолеум домика Якоба, на пакеты с продуктами, на собственные туфли. Червоне не отвернулся.
Не верить.
Она даже на секунду не должна поверить, что все это правда.
Что Николя мог ничего не сказать. Не понять, насколько реальна опасность, и предпочел тайно вернуть ключи на место, чтобы не нарваться на выговор.
– Мне очень жаль, но ты хотела знать правду, Клотильда. Сама напросилась.
