Когда в Кисловодск прибыл очередной поезд, из дверей его повалили толпы, освобождая вагоны, потому что Кисловодск был конечной станцией, то Евгений не стал садиться в него, чтобы ехать обратно, а на всякий случай задержался, как обычно, и стал просматривать выходящих. И вдруг она мелькнула среди них, как видение! Это сразило его саблей, сердце бешено заколотилось, он кинулся за ней и, когда она обернулась, радостно закричал:
— Здравствуйте, как хорошо, что я увидел вас!
— Какими судьбами? — сдерживая волнение, заулыбалась она. — Я тоже рада вас видеть.
В руке она держала маленький букетик подснежников, изумительно лиловеньких.
— Дайте понюхать, — обращаясь к ней, как к своей, со слезами восторга взял он ее руку с букетиком и сказал: — Они как будто выросли из земли, где лежат лучшие дочери, рано ушедшие из жизни..
— Сегодня вы совсем другой, не то что в тот раз. Помните, как вы напугали меня своими рассуждениями?
Он увязался за ней до самого дома. Они долго стояли у калитки и говорили, говорили. Ее малороссийский выговор полюбился ему певучестью и девственной женственностью. Доселе он не понимал его, а теперь почувствовал в нем притягательность, выдающую в ней живость характера, удачно сочетавшуюся с сильной породой, пророчащей ей долгую жизнь. Она покорила его веселым нравом и мальчишеской резвостью. Щеки ее горели пожаром, грудь высоко поднималась, а с губ слетало жаркое дыхание. Эти губы и румянец сводили его с ума и так сжигали его кровь, что он уже по-свойски, как будто знал ее вечность, восторженно признался:
— Я больше не хочу терять вас, давайте встречаться!
— Давайте. Когда бы вы хотели?
— Сегодня!
— Сегодня я не могу, я очень устала после ночного дежурства и должна выспаться.
— Тогда завтра!
— Завтра — другое дело.
— А где?
— В Пятигорске, у цветника.
— Во сколько?
— В три часа.
— Очень хорошо!
— А что мы будем делать?
— О, что будем делать! Наслаждаться жизнью и любовью!
Она вся вспыхнула, сдула губами спадающие на лицо волосы и посмотрела на него широкими заговорщицкими глазами, которые сделались величиной с блюдце, и сказала отважным тоном:
— Тогда пойдем вокруг Машука!
Это было так трогательно, что он был готов расцеловать ее.
— Как вас зовут?
— Меня зовут Изольда.
— А я Евгений.
— Онегин, — добавила она, смеясь.
Они еще долго стояли у ее дома и не могли расстаться, сознавая, что свидание нельзя откладывать: любовь летит, нужно торопиться, нельзя красть минуты у счастья, у любовников, откладывающих свидание, нет жадности до объятий.
