Через несколько минут в камине весело запылал огонь, и оранжевые языки пламени осветили хижину. Джарек зажег керосиновую лампу на столе и принялся снимать с Холли ее куртку.
– Ай! – Холли поморщилась от боли. – Лучше не трогай ее. Мне слишком больно.
– Ты не согреешься, если не снимешь мокрую одежду. Потерпи немного, а потом я дам тебе обезболивающее, которое прихватил с собой.
Он снял с нее ботинки и носки и, не дожидаясь возражений с ее стороны, стянул с нее комбинезон. Потом Джарек расстегнул ее кофту, под которую Холли надела спортивную майку с вшитым в нее поддерживающим лифом. За кофтой последовали теплые легинсы.
– Майку не надо снимать, – быстро сказала она, когда Джарек взялся за край ее майки.
– Она мокрая, так что мы ее в любом случае снимем.
Джарек не стал обращать внимания на попытки Холли остановить его и стянул с нее майку.
– Не понимаю, чего ты так стесняешься, – сказал он, когда Холли скрестила руки, прикрывая грудь, и подавила возглас боли, возникшей от резкого движения.
Она убеждала себя, что ее соски стали твердыми, как галька, от холода, а не от горячего блеска в глазах Джарека.
– Я видел твою грудь вчера, когда ты приходила в мою комнату, и могу сказать, что она очень красивая, – растягивая слова, добавил он. – Но можешь надеть вот это, чтобы защитить свое целомудрие. – Он передал ей рубашку, которую достал из своего рюкзака. – Помочь тебе надеть ее?
– Иди к черту, – сердито и в то же время смущенно отрезала Холли.
Она повернулась к Джареку спиной и надела рубашку, которая доходила ей до середины бедра. Но Холли все равно чувствовала себя голой, еще оказавшейся в ловушке в отрезанной от всего мира горной хижине, наедине с самым соблазнительным мужчиной на всем белом свете.
Его насмешливая улыбка разозлила ее еще больше.
– К тебе вернулась твоя вспыльчивость. Похоже, ангел мой, тебе немного полегчало.
– Не называй меня так, – отрезала Холли.
– Но я говорю правду… – Выражение его лица вдруг стало серьезным. – У тебя лицо ангела. – Джарек отошел в другой конец хижины и пробормотал, достаточно громко, чтобы Холли услышала его: – Не говоря уже о теле, которое может свести с ума даже святого.
