— Какой вид, да? — мужчина говорил с характерным акцентом. По стилю речи и худощавой фигуре я догадался, что он марсианин.
Зрелище действительно было стоящее: шаттл уже шёл через верхние слои атмосферы и по керамической обшивке крыла ползали огненные всполохи. А из-за горизонта над горами Тарсис поднимался Олимп.
— Красиво, — согласился я.
— Крис, — представился собеседник, — меня зовут Крис Гюйгенс.
Я улыбнулся. Гюйгенс — популярная фамилия, чаще только Викинг или Спирит.
— Максим.
— Впервые на Марсе? — поинтересовался Крис.
— Нет, но давно не был.
— Я тоже давно не был, — дружелюбно согласился Гюйгенс, — три года в главном офисе на Земле провёл. Зато похудел на земной-то гравитации, первые месяцы еле как из общежития выползал. Жена, правда, заждалась, по видеопочте это всё-таки не то…
Крис замялся, потом внимательно посмотрел на меня:
— А я вас нигде раньше не видел?
От ответа меня избавила обещанная при посадке перегрузка, вдавившая нас в спинки кресел.
Где-то в глубине души я надеялся, что мне удастся приземлиться без лишней шумихи. Но сразу после иммиграционного контроля, где мой паспорт земного содружества не вызвал лишних вопросов, меня обступили репортёры. Марсианское телевидение, земное.
— Максим Веллер, вы приехали покорить Олимп?
— Вы знаете, что никто до вас не смог подняться на вершину?
— Вы надеетесь найти вашу жену?
— Вы можете нам хоть что-нибудь сказать?
Я отмахивался от них «без комментариев», а потом совершенно случайно наткнулся на своего попутчика с челнока. Крис Гюйгенс как-то странно посмотрел на меня и с лёгкой грустью сказал:
— Как жаль, что я не взял у вас автограф.
Я улыбнулся и ответил:
— Я дам вам автограф, когда вернусь.
Крис сразу как-то весь помрачнел и тихо вздохнул:
— Те, кто идут к вершине Олимпа, назад не возвращаются…
* * *
Я смотрел на гору, сейчас наполовину скрытую плотным слоем облаков, пока ехал от космопорта. Впрочем, назвать Олимп горой даже с такого расстояния не получалось. Казалось, сама планета изгибается дугой и, окутываясь коростой ледников и острых пиков миллионы лет назад застывшей лавы, уходит за облака и ещё выше, туда, где разрежённый воздух уже не держит крылья самолётов, к снегу из твёрдой углекислоты, к кратеру, где никогда не было ни одного человека.
Город Сульци у подножья с красивыми белыми зданиями из марсианского грунта, с тонкими иглами небоскрёбов казался даже не игрушкой — песчинкой на склоне горы. Огромная исполинская лестница небо. Десять лет назад Инга, как и я, видела этот пейзаж. В тот момент я очень отчётливо понял, почему Инга не повернула назад. Ещё никогда гора не давала таких ощущений — ни когда я поднимался на Аконкагуя в Южной Америке, ни Эверест в Гималаях. Земные горы казались игрушечными модельками по сравнению с марсианским исполином, а мои достижения по их покорению — нелепостью. Я смотрел на склон, уходящий за облака, и знал, что буду там, наверху.
