Эйрин надолго замолчала, словно мой вопрос поставил её в тупик. Я вытащил из водонепроницаемого кармана на плавках коробок спичек. Они чуть отсырели, но с третей попытки пламя начало лизать сухие водоросли.
— Я пою, — тихо сказала она, с опаской глядя на огонь, потом подошла ближе, так близко, что я почувствовал тепло её тела и запах волос. Глаза упрямо опускались с её голубоглазого лица на холмики обнажённых грудей и ниже…
Хорошо, что я сижу — плавки вдруг стали слишком тесными.
— Это огонь? Она осторожно поднесла ладонь к оранжевым язычкам пламени.
— Да, — подтвердил я очевидное. — Так ты поёшь? Спой мне что-нибудь. Почему-то мне казалось, что она непременно откажется, а то и вовсе соврала, чтобы казаться важнее.
— Хорошо, — мягко согласилась она. — Я спою для тебя.
Она начала петь на незнакомом языке, почти без рифмы, или, может быть, я просто её не понимал. В тот момент это было неважно, голос завораживал: исчез пляж, исчез остров и крохотный костерок на берегу. Осталась лишь обнаженная девушка, окутанная гривой рыжих волос и её голос, в который смутно вплеталась музыка — какие-то незнакомые, слишком затейливые инструменты и шум океана. Я не заметил, как наши губы встретились. Миг — и она уже в моих руках, такая упругая и податливая. Это был вихрь страсти, прямо на песке, мягком и колючим одновременно. Сцепившись, словно два зверя, мы перекатились в линию прибоя, здесь она чувствовала себя куда уверенней. На самом деле заниматься любовью в воде неудобно. Каждый, кто экспериментировал в ванной или бассейне, знает это, но сейчас всё было не так. За короткой кромкой песчаного пляжа шел каменистый обрыв, но и здесь мы ласкали друг друга, изредка всплывая к поверхности, чтобы вздохнуть. Я должен был заметить ещё тогда, что, когда мне не хватало воздуха, Эйрин спокойно оставалась под водой и манила меня обратно. К вечеру костёр давно прогорел, и только тёмное пятно на песке напоминало о нем. Мы лежали, обнявшись, оба голые — плавки остались, где-то там, под водой. И вдруг я поверил словам Эйрин, что она живёт здесь, на этом крошечном острове, словно вырванным из времени и пространства. Проблемы в университете, друзья, которые, наверное, давно меня ищут, — всё стало таким незначительным, далёким, словно подробности сна, который ещё помнится поутру, но вскоре исчезает без следа. Когда заходящее солнце коснулось моря на горизонте, Эйрин отстранилась от меня, тревожно посмотрела на закат.
