— Кейко! Мы почти дошли! — я сделал шаг, и услышал, то чего так боялся, свой приговор.
— Виктор, уровень кислорода низок, пожалуйста, замените ваш кислородный картридж, — голос компьютера спокоен и ровен, машине всё равно, её дело предупредить. По позвоночнику словно прошла волна ледяных искр, во рту пересохло. Старушка с косой небрежно похлопала по плечу, «собирайся, пора». У меня ещё есть несколько минут, пять, может быть, десять. Старясь не паниковать, хотя всё внутри просто кричало «скорее сделай хоть что-нибудь!», я вызвал на экран шлема карту — пять километров. Я побежал изо всех сил, уже не обращая внимания на боль в измученных мышцах. Уже понимая, что это бесполезно, километр в минуту — это никому не под силу.
Во мне вдруг, что-то оборвалось, осталось лишь ледяное спокойствие. Мне уже не спастись, но может дойти Кейко, пусть она ранена и не может идти.
— Кейко, ты сможешь дойти сама, осталось совсем чуть-чуть. Палатка уже видна! Я даже удавился звуку своего голоса, словно кто-то чужой двигал моими губами.
Спасительный оранжевый пузырь, 10 квадратных метров, крошечная надувная каморка. Аптечка, рация, стандартные пищевые рационы и стационарный регенератор кислорода, комплекты батарей. Самая великая драгоценность ведь в этом мертвом аду.
Шлем, девушки чуть заметно дрогнул, она покачала головой. И ответила она не сразу. Мне не нужно было ей объяснять, что значат мои слова.
— Не думаю, Викки… я ног не чувствую…
Почему она так спокойна? Меня вдруг охватила злость.
— Значит, доползешь. Ты сможешь! — голос уже срывается, лёгкие силятся пропихнуть остатки воздуха в скафандре.
— Виктор, уровень кислорода критический, немедленно замените кислородный картридж, — аварийные индикаторы кислородного запаса на запястьях и видеоинтерфейс шлема, залиты алой надписью «Тревога!»
Всё это время я нёс Кейко на руках, она почти не двигалась, и в её картридже ещё есть запас, минут на сорок, может даже на час. Этого хватит, что бы дойти. Хватит, что бы дойти… Я положил девушку на каменистый грунт, а руки словно жили отдельной жизнью, отщелкнули предохранитель на её скафандре и потянулись к кислородному отсеку, а тело затрепетало от радостного предвкушения, сейчас, сейчас, горячий, одаряющий химией и запахом пластика, но такой вкусный свежий воздух. Ведь я имею право! Я пытался! Это несправедливо, я нёс её и потратил свой запас раньше. Осталось только повернуть ручку… Я встретился с глазами Кейко. Она смотрела на меня грустно и понимающе, и я не увидел в её глазах страха, даже если он был, она спрятала его куда-то глубоко. Кейко плакала и улыбалась.
