Кирилл поднялся на крепостную стену. За пределами замка стояла обыкновенная осенняя ночь. Лицо опахнул прохладный осенний воздух. Перед ним простиралась долина. Темнел вдали утес. Он нависал над морем, а по нему пробегала лунная дорожка.
Не было ни тускловатого свечения над землей, ни блуждающих огоньков над ней. И она никуда не исчезала. Замок не плыл кораблем над бездной, а на небе светили звезды, и их не заслоняли быстро несущиеся черные рваные облака.
Кирилл не слышал странных звуков, что неслись из долины в первую ночь. Лишь чуть слышно шумели деревья, шелестела на земле опавшая листва. И стены замка не дрожали от неслышных ударов колокола.
На миг ему показалось, что он находится на своей родной Земле. А если закрыть глаза, то это чувство усиливалось. Но это был иной мир. И волею судеб он непонятным образом очутился в нем…
Он без всяких приключений добрался до спальни.
Шейла по обычаю улеглась у теплого камина. Но только она сомкнула глаза, как вдруг снова раздался протяжный волчий вой. При этом звуке Шейла вскочила, вильнула хвостом и гулко гавкнула:
— Я пойду все-таки, гляну, что за гости к нам пожаловали. С Греем пойду.
— Иди, — зевая отозвался Кирилл. — Я спать лягу.
Сам же он покидать спальню и выходить за пределы замковых стен совсем не собирался. Не хватало еще столкнуться с каким-нибудь висельником, которыми кишмя кишел город первой истины и которые бродили ночами по долине, искупая свои прижизненные грехи. Встреча с ними, простое прикосновение, проникновение в их разум, наконец, — все это чревато тяжелыми последствиями.
Один раз его пронесло. Занавеска, скрывающая сумерки, лишь чуть-чуть распахнулась, показав, что за пределами разума есть то, чего лучше не знать. Есть двери, которые не нужно раскрывать. Или окна, в которые не стоит заглядывать. Больше этого печального опыта Кирилл не хотел, его память навсегда запечатлела встречу с врачом-садистом Магдой.
Память назойливо подсказывала, что он видел, случайно проникнув в искупление ее грехов. Ни с того ни с сего вспыхивали воспоминания, как она пытала и умерщвляла несчастных беременных женщин. Как вводила им в кровь смертельный раствор, чтобы потом посмотреть, во что превратится плод. Он помнил и заляпанный кровью кафель стен и лужи густой темной крови на — опять же — кафельном полу. Этого он никогда не забудет!..
Сон не шел. Кирилл сидел в кресле и рассеяно тыкал в клавиатуру ноутбука. Мыслями он был далеко. К утру, наконец, вернулась Шейла. На безмолвный вопрос: мол, ну как волки? — Шейла лишь вильнула хвостом и улеглась у камина. Весь ее вид выражал презрение к диким гостям.
