— Как это, лорд? Как настраиваются? Разве наказания можно избежать?
— Да, дорогой гость. Именно так! Допустим, человек убил другого человека просто так, из прихоти. И как только его душа находит в себе силы для борьбы с зовом, как только она посочувствует жертве, как только сможет остановить свою занесенную для смертельного удара руку — того удара, что нанесла при жизни, — кое-что сразу меняется. Радикально. В следующую ночь она уже неподвластна зову. Согласитесь, она и так достаточно наказана: ведь человек убивал сам себя в течение долгих ночей, недель, месяцев, годов, а то и столетий. И в течение всего этого времени душа не могла радоваться существованию, она думала только о том, что ждет ее ночью. Грешная душа освобождается от наказания самой себя. Она искупила вину.
— Неужели все так просто, лорд?!
— Не совсем, Кирилл, не совсем. Случается так, что проходят века, прежде чем чья-либо душа сможет достичь искупительного момента. Видите ли, исправление — это длительный процесс. Правда, не для всех. Все зависит от того, насколько душа очерствела. Например, когда Магда сама себе режет ногу, она полностью ощущает себя живым человеком. Она уверена, что находится в операционной концлагеря. Она уверена в своей безнаказанности. Она наслаждается болью жертв, вы это видели. Но! — подчеркнул лорд Абигор. — Тут же одновременно она подопытная жертва. Она знает, что убивает саму себя. Она не хочет мучений. И вот что возьмет верх, сострадание или жестокость — вопрос времени. Весь день Магда помнит, что было прошедшей ночью и что ее ждет этой. Магде жутко, ей страшно. Перед ней чередой проходят жертвы — беременные женщины. Их сотни. И Магда всеми силами противится, она настраивает себя, уверяет, что этой ночью она отбросит хирургическую пилу! Конечно, она не желает себе этих ужасных смертей! Но наступает ночь и все меняется: Магда страстно жаждет взять в руки скальпель или пилу! А лежа на операционном столе, подвергаясь невыносимым мукам, она горько сожалеет, что подалась искушению и взяла в руки этот нож. Ведь она режет сама себя.
Кажется, все ясно. Кирилл задумался, а лорд Абигор замолчал, налил в тончайший бокал темно-багрового вина, вид которого совсем недавно освободил память Кирилла. Ведь это вино так походило на темную кровь на белом кафельном полу.
Кирилл последовал примеру хозяина. Только налил себе не слабенького кислого вина, а крепчайшей водки. Жидкость обожгла горло и огнем растеклась но жилам. Стало чуть легче — гнетущее настроение улетучивалось. Воспоминание о первой ночи нагрянуло так неожиданно, что у Кирилла просто исчезли все слова. Надо обдумать, как же это так получается?
