Рядом с жеребцом княжича вилась быстрыми кольцами еще одна многоногая гадина. Вот она наполовину приподнялась над землей и ее голова раскачивается на уровне стремян. Мерзкая тварь готовилась к прыжку. А за ней — от коряги, что в десяти шагах сбоку, — шурша острыми лапками, ползли еще несколько.
А Добромил будто окаменел. Ничего сделать не может! И его жеребец Дичко замер — ему ни отпрянуть, ни на дыбы встать!
Старик Любомысл, видя происходящее, лишь разевал рот. Растерялся старый мореход. Он ведь с водой дело имел, он не воин и не охотник.
Лишь Борко молчаливо бился с нежданной бедой. Парень низко свесился с седла и рубил тварей, что подкрались сбоку. Но ему с покалеченной рукой сложно было и Добромила защитить, и Миловану-другу помочь. Хотя двух уже достал — их части скакали по земле толстыми обрубками.
Глухую тишину нарушал лишь хруст льдинок под копытами да хрип задыхающегося Милована.
Происходящее Прозор оценил в одно мгновение. Времени на размышления не оставалось.
В воздухе коротко свистнуло — это полетел в сторону змеи один из метательных ножей, что висели на левом боку богатыря.
Всего их было пять — пять острейших клинков с обмотанными кожаными полосками ручками. Не успел первый нож долететь до нападавшей на княжича твари, как в воздухе уже крутился второй. За ним третий, четвертый… Никогда Прозор не метал ножи так быстро! Время для него замедлилось, богатырю казалось, что и его спутники, и невиданные твари застыли.
Первый клинок коснулся толстого тулова твари, и, казалось, она лопнула! По мерзлой земле, судорожно сплетаясь в кольца, колотились две длинных половинки змеи. Брызгала но сторонам тягучая бледно-зеленая кровь.
Второй нож отсек голову той, что душила Милована. Кольца змеи развилась, длинный остов забился сполошно, и уже в воздухе, рубанув мечом крест-накрест, змею добил Борко.
Остальные ножи поразили трех из пяти ползущих сбоку гадин. Им до вендов оставалось всего ничего — один прыжок. Две оставшихся змеи замерли. Они, стоя на хвостах, сучили в воздухе ножками. Слышались тихое шуршание и писк. Твари будто переговаривались. Потрескивали чешуйки.
Прозор видел, броситься они не решаются, видимо, у змеюк есть какой-то разум… Гадины быстро поползли обратно к коряге и вмиг под ней скрылись. Улетевшие ножи венд подбирать не стал, времени нет. Да и не жалел: будет металл, откует другие. Твари опасны, жизнь дороже железа.
Борко тяжело дышал. Меч в его руке подрагивал. Молодцу казалось, что вот-вот снова появятся змеи. А Милован приложил руку чуть ниже шеи. Укушенное место саднило режущей болью.
