Уленька поднялась, хотела подойти к Валевскому, но остановилась в испуганном недоумении, вытаращив глаза.
— Что же ты? Подойди, Ревекка.
— Ах, пан Ромуальдо… туто… мы не одни…
Уленька запнулась.
— Что такое? — сказал лениво Валевский и медленно приподнялся.
— Прошу прощения, граф, — говорил Багратион, — что нарушил вашу семейную… семейную…
Валевский встал на ноги.
— Картину, хотели вы сказать, князь, — договорил граф.
— Пожалуй.
— О, это пустяки, князь! — произнес Валевский, нисколько не смущаясь. — Это мое маленькое Тиволи. Я здесь иногда провожу по нескольку часов: отдыхаю от бурь житейских.
— Чтобы насладиться новою бурею… — заметил, улыбнувшись, Багратион.
Валевский рассмеялся:
— Вы правы, князь. Но что же мы стоим? Сядемте, князь. Ревекка нам приготовит кофе. Я, князь, зову эту девушку Ревеккой. Но она не Ревекка, она просто Ульяна Рычагова — моя певица.
Во все время, пока говорил Валевский, Багратион не спускал глаз с Уленьки. Уленька растерялась и поторопилась выйти приготовлять кофе.
По ее уходу Багратион и Валевский сидели с минуту молча. Обоим было почему-то неловко. Багратион, казалось, интересовался обстановкой комнаты. У Валевского вертелось в голове: «Зачем он зашел сюда? Что ему надо? Нечаянно зашел он сюда или нарочно?» Чтобы о чем-нибудь заговорить, Валевский начал:
— Хорошо ли, князь, провели у меня ночь? — спросил он.
— Превосходно, граф, — отвечал, как бы очнувшись, Багратион. — У вас все так хорошо, удобно, — продолжал любезно он. — Я очень рад, что начальник моего штаба, граф Сен-При, назначил у вас, именно у вас, граф мою временную квартиру. Ваша внимательность, граф, ко мне выше того, чего я мог ожидать.
— Князь, это для меня лестно, — говорил с тою же любезностью Валевский. — Для лучшего сподвижника Суворова все двери должны быть отперты настежь.
— Вы разве любите Суворова? — спросил с оживлением Багратион.
— Прежде — он был мой идол, теперь — я его боготворю.
Багратион внимательно посмотрел на Валевского, несколько прищурившись и как бы что-то соображая, и вдруг спросил:
— А давно у вас, граф, живет эта певица?
— Не особенно.
— Вы ее откуда взяли?
— Из Москвы.
Князь как-то особенно тронулся всем корпусом вперед.
— Из Москвы? — переспросил он несколько удивленным голосом.
— Да, князь, — подтвердил Валевский.
— Она цыганка?
— Признаюсь, князь, совсем-таки этого не знаю, — объяснил Валевский, — да едва ли она и сама знает об этом.
— А! — протянул неопределенно Багратион. — Она, стало быть, какая-нибудь сирота, подкидыш?
