Кондратьев безусловно честен перед читателем: он говорит то, что думает, он исторически правдив и субъективен одновременно. В документально достоверной и точной книге о Москве свою любовь к ней Кондратьев проявляет не в подтасовке фактов в угоду излюбленной концепции, не в смешении акцентов, не в отсеивании не работающей на его идеи информации, а в том, что все многочисленные факты, примеры, мельчайшие детали он с любовью и тщанием мастерового Древней Руси выкладывает в некую мозаику, которая единственно и может воссоздать многовековую историю Москвы, да еще и представить ее перед читателем зримо в череде очерков, новелл, эссе о «достопамятностях» города.
В то же время писатель проявляет себя и как исторический публицист, в отличие от других авторов позволяет себе в строгий и конкретный рассказ включать эмоциональные публицистические отступления: о красоте ли московских строений, о таланте ли московских зодчих о роли Москвы в собирании земли Русской, о значении для Руси тех или иных принимаемых московскими князьями решений… Как добрый православный человек умеет сказать теплое приветливое слово каждому встречному, так и Кондратьев умеет найти доброе и неравнодушное слово для каждого московского строения, обычая, события.
Иному такой подход покажется благостным, непривычным. И я умом могу понять такое отношение: живем в быстрый век, ценим жестко спрессованную информацию, отношения между людьми диктуются все чаще целесообразностью и нужностью контактов для дела, на архитектурные памятники если и бросаем взгляд, то разве что под монотонное бормотание гида на экскурсии. А Кондратьев предлагает нам из прошлого века: поднимите голову, соотечественники, взгляните не на отдельную церковную главку, не на контрфорс или архитрав, а на весь город, на всю Москву, удивитесь и поразитесь, в каком чудном, дивном городе вы живете или гостите. Москва — суть Руси. Москва — соль Руси. Поймешь Москву — поймешь и Россию. И душу русскую — открытую и незлобивую, гордую и таинственную, широкую и непредсказуемую. Поймешь талант русских зодчих, строителей, изографов, кузнецов — поймешь и поверишь в будущее России!
Такая вот непростая книжка получилась у Кондратьева…
Не знаю, как вы, читатель, а я высоко ценю у исторических писателей умение показать событие, факт, личность, персонаж, произведение литературы и искусства в контексте истории, в историческом интерьере. Если собрался писать о том или ином государственном деятеле, реформаторе, государе, военачальнике, то понять его сможешь, лишь разобравшись досконально, в каких конкретных исторических условиях приходилось ему принимать решения. Если пишешь об архитектуре, грешно ограничиваться описанием декоров, антресолей, арок, фресок — необходимо рассказать, в какую эпоху создавалось здание, какие отношения связывали архитектора с власть имущими, каким конкретным вкусам он хотел потрафить, как хотел откликнуться на сложившиеся в массовом сознании эстетические вкусы. А если пытался созидать вне этих внешних воздействий, то важно разобраться, как это отразилось на его судьбе и судьбе созданного.
