Смолкает и глядит еще лукавей, ждет.
Соболь вздыхает:
— …а человека к земле, на которой родился, тянет отовсюду.
Дитя уразумело бы: не желанием помочь — собственной выгодой руководствуется Стеткевич. А все равно предложение его как же заманчиво для Соболя!..
Переберемся теперь вслед за нашим героем в Кутеинский монастырь под Оршей.
На старинном гербе Орши — пять скрещенных стрел. Может, напоминание о том, что встарь поблизости находилась стоянка скифов, где свист стрел был таким же обыденным, как топот коней и грай воронья. А может, стрелы эти — пять дорог-путей, что сходятся-расходятся в Орше, соединяют ее с близкими и дальними землями.
О давнем и недавнем прошлом здешних мест рассказывает Спиридону Иоиль Труцевич, отче почтенный, ученый и учтивый, кутеинский игумен. Открывает он друкарню и правду о монастыре. Оказывается, это только считается, что основали обитель Стеткевич и его жена, княжна Елена Соломерецкая. На их имена были выписаны в Варшаве государственные бумаги. Спасибо благодетелям, что на это согласились, — с кем иным варшавские гордецы не стали бы и разговаривать. Но если вправду, то все заложено и возведено здесь не на деньги Стеткевича. Собрали их, поделившись небогатым своим скарбом, простые могилевцы и оршанцы. Храмы православные и школы в городах были закрыты, вот и высмотрели горожане уголок в лесной глуши, где очаг их духовного единства не дразнил бы противника, не слишком был бы на виду, — и в то же время, чтобы легко было к нему добираться.
Разный наведывается сюда люд, с разной нуждой. Кто приковыляет службу отстоять с монастырскими. Кто чадо принесет окрестить. Кто прикатывает к Иоилю — хочет исповедаться, чтобы снял у него почтенный старец камень с души.
Но самая большая радость для Соболя, когда видит он спозаранку, выйдя из кельи или из трапезной вдохнуть перед работой морозной боровой свежести, как в синеватом рассвете по льду Днепра (тут он набирает только силы и величия, батюшка Днепр-Славутич!) спешит к монастырю веселая муравьиная вереница подростков. В Кутеине есть школа.
После того как Соболь чуток обжился, игумен Труцевич попросил его:
— Не принуждаю тебя, мастер… Забот у тебя, знаю, достаточно. Однако, если бы выкроил ты часок-другой еще и для школы, пошло бы то школярам нашим на пользу.
Как тут откажешь? Тем более что и игумен считает своим долгом заниматься с детьми. Да и не в тягость уроки Соболю, а в радость.
— Темпора мутантур эт нос мутамур ин илис, — торжественно произносит Соболь непривычные, загадочные для здешнего уха слова. Точно загадку бросает любопытным, притихшим огольцам.
