Тайна сенатора Карфагена | страница 62
Сытые, согретые, построившиеся в стройные ряды, карфагеняне были готовы к бою и ждали противника.
Поднятые рано утром по тревоге, невыспавшиеся, голодные римляне, подгоняемые нетерпеливым консулом, вошли в холодную зимнюю реку.
Первая манипула консульского легиона пересекала Требию под непрерывно идущим мокрым снегом, чередующегося с дождем. Ноги легионеров сводило от ледяной воды. Окоченевшие руки еле удерживали оружие. Даже центурион Юний, закаленный в бесконечных походах, на минуту почувствовал слабость и мечтал о костре и горячем пайке.
«Проклятые пунийцы, – с мрачной злобой думал он. – Не могли подождать до утра. Боги, как же холодно! А если впереди засада? Мы же не сможем сражаться!»
Тем временем конница римлян во главе с консулом, преследуя нумидийцев, растянулась и выскочила на открытую местность, лоб в лоб столкнувшись со стройными рядами готовых к бою карфагенян. Это стало для них полной неожиданностью. Попав под град камней и дротиков застрельщиков Мономаха, консул приказал немедленно отступить и подготовиться к атаке. Он был полон решимости принять бой.
Римляне, самая организованная армия мира, сумели быстро перестроиться, сомкнуть ряды и достойно встретить врага.
Манипула за манипулой, стройными шеренгами, напоминающие единый организм, легионеры двинулись неторопливой, железной поступью в сторону карфагенян.
– Держать строй!.. – крикнул Юний, увидев, что трое солдат отстали на полшага, нарушая идеальную целостность ряда.
До врага оставалось шагов сто, не более. «Это не карфагеняне», – подумал центурион, рассматривая орущую толпу варваров, размахивающих длинными мечами, топорами и дубинами, усеянными железными заклепками.
Он был прав. Перед римлянами оказались не опытные ливийцы и не иберийцы, пришедшие с Ганнибалом из Испании. Это - галлы в длинных куртках и шкурах диких животных. Огромные, свирепые, они казались довольно опасными врагами.
Юнию приходилось сражаться с ними под началом консула Гая Фламиния при захвате Цизальпинской Галлии. Это было пять лет назад. Те события оставили на теле центуриона два больших шрама и навсегда избавили его от «страха предстоящего боя».
Но сейчас дурное предчувствие не покидало его. Давно позабытая боязнь внезапно вернулась. Нет, не галлы вызвали ее. Что-то неведомое, словно бы предупреждающее о возможной гибели его манипулы. А может быть, и всей армии?..
Тит Юний тряхнул головой, отгоняя наваждение. Получилось: страх куда-то пропал, он был снова готов убивать.