Его вдруг словно встряхнуло.
«Но все же каков тогда истинный мой талант? — У него занялся дух. — И каких высот самовыражения, а значит, счастья и счастья сумел бы я достичь, следуя этому призванию? Каких же? Каких?..»
Экран погас.
* * *
Зубцов усмехнулся уголком губ:
— Фантастика?
— Уже нет.
— Понимаю. — Он снисходительно кивнул. — Хочешь сказать, что могла бы меня проверить на такой машине, да тоже нельзя. Вдруг получится, что я по призванию лапоть. И как тогда быть с этим твоим взаимным уважением? Думаешь, не усек?
Не отвечая, Дарима Тон взяла Зубцова за запястье. Почти тотчас экран осветился. На нем были слова: «Биологически ярчайше выраженная способность к мысленному оперированию понятийными и предметными образами без какого-либо отрыва от физической природы как объектов, так и явлений. Аналоги: Тэн Кемп, Юлиан Василевский, Вери Нгор».
Некоторое время Дарима Тон тоже вчитывалась в эти слова и — вдруг рванулась к экрану, вглядываясь в него так, будто не могла поверить своим глазам.
— Ты!
Она обернулась. Ее лицо восхищенно сияло. От этого она еще более похорошела, расцвела.
— Ты!
Зубцов ничего не понял из того, что прочитал на экране, и отшатнулся, ошеломленный этим ее стремительным поворотом и тем, как она теперь смотрела на него, каким голосом говорила.
— Ты знаешь, кто это? — спросила Дарима Тон.
— Кто?
— Кемп, Вери Нгор.
— Откуда же!
— Величайшие изобретатели! В нашей эпохе с их именами связано все самое удивительное: космические города, новейшие технологии. И они твой аналог! Но почему же ты сейчас здесь, в этом месте, а не в научном центре страны?
Зубцов обиделся:
— В каком таком месте? Бочку-то на меня чего катишь? Считаешь, не ценят? Да если хоть на какой скважине ЧП, ко мне среди ночи: «Федор Иванович! За вами машина…»
Дарима Ток не сводила с него все того же восхищенного, но теперь уже и требовательного взора. Он продолжал:
— Хочешь? Какой угодно агрегат перемонтирую! И пусть он будет не проще, чем эта твоя экспериментальная камера. Я по аварийке раму для газовой турбины устанавливал — махинища! — а ночь, вьюга была. Потом проверяли: микронная точность. Так и на заводском стенде не получается. А что у меня в руках было? Ключ да кувалда.
Она мучительно свела к переносице брови.
— Ключ да кувалда! Но ты понимаешь, что́ это такому человеку, как ты? Свайная баба для пианиста! Твоим рукам работать с прецизионными сервосистемами! Всякую твою техническую мысль должны подхватывать миллионы специалистов! А ты… Ты! И еще не знаешь об этом! Но ты же должен! Ты не имеешь права это в себе потерять.
