Сенатор почувствовал, что может сойти с ума. Подобные проблемы полностью выходили за рамки его понимания. По мнению Милбурна, штуковина, которая засела на корабле, была чем-то вроде усовершенствованного пылесоса и должна вести себя прилично, выполнять приказания владельца. В данном конкретном случае следовало, конечно, признать, что перед «пылесосом» поставили необычные и сложные задачи, но Гермес — это машина, и ни о каком непослушании не может быть и речи.
Потеряв терпение в борьбе со вселенской глупостью, Милбурн двинулся к двери, распахнул ее и обратился к доктору Циммерману с прощальной речью:
— Я поддержал ваш проект, и мое председательство зависит от его выполнения, доктор Циммерман. А вы срываете работы! Вашего бюджета на следующий год не хватит даже на бумажный самолетик.
Дверь за председателем комитета захлопнулась, и у Циммермана не оставалось никаких сомнений в необходимости решительных действий.
— Тримбла на «Стардаст»! Пусть вразумит этого… робота! — рявкнул Циммерман на техника. — И пошевеливайтесь — приближается гроза.
На улице действительно хмурилось. Казалось, погода была солидарна с праведным гневом сенатора. Небо заволокли черные тучи, издалека доносились раскаты грома.
Через секунду Том Тримбл уже получил приказ Циммермана. Он тут же вскочил на погрузчик и сломя голову понесся через взлетную полосу к «Стардасту». Пока он ехал, небо окончательно потемнело, гром гремел над самой головой. Том беспокоился, успеет ли он добраться до корабля перед тем, как разгуляется непогода. Прибыл он как раз вовремя. Надел пластиковые ботинки, чтобы пыль не попала внутрь корабля, и вошел в лифт. Вскоре он уже был около главного пульта управления, где и нашел Гермеса. Тот стоял у окна и наблюдал за буйством природы. Том почувствовал острую жалость к своему несчастному творению, однако он тут же поглубже запрятал свои эмоции и преисполнился решимости выполнить возложенную на него миссию. В конце концов, его двойника только для этого полета и собирали!
— Гермес, что это за разговоры, что ты не хочешь лететь? — вкрадчиво спросил Том.
Гермес даже не обернулся: уж этот-то голос он знал прекрасно.
— Тридцать лет… Это слишком долго! — с тоской выговорил он.
— Ничего, не так уж и долго, если взять световые годы. Твои аккумуляторы в прекрасном состоянии. У нас разработана целая программа жизнеобеспечения. О чем вообще ты волнуешься? — убедительно сказал Том, хотя он, точно так же, как и Гермес, прекрасно знал, что все это смешно, если принять во внимание опасность экспедиции.
