Нихмеду прочистил горло.
– Отец? Мы пришли.
Тот тут же развернулся. Его широкая улыбка озарила до того момента мрачный взор, волосы были седы, а плечи опустились. Галаэрону казалось, что с момента его последнего визита домой отец постарел и осунулся.
– Мой сын. Добро пожаловать домой.
Птичка тоже прочирикала приветствие, но Галаэрон был малосведущ в языке птиц, и поэтому смог ответить только вежливым поклоном.
Молодой эльф указал на сопровождавшего его волшебника.
– Позволь представить, Мелегонт Тантул, человек-маг, владеющий необычной магией и огромной силой.
Отец Галаэрона склонил голову.
– Добро пожаловать в Древесную Крону… эээ, чародей Тантул.
– В своём городе я – принц, – сказал Мелегонт, заметив неуверенность старшего Нихмеду, не знавшего, как обращаться к гостю. – Но, откровенно говоря, меня там не было так долго, что я практически забыл этот факт. Так что зовите меня по имени.
– А я Аобрик.
– Рад познакомиться, Аобрик, и примите мою благодарность за то, что вы открыли для нас свой дом, – маг оглядел комнату созерцания, ища в комнате ещё кого-то. Его взгляд пробежался по кушетке для Дремления и стойке для чтения. – Как нам дали понять – тут посланец?
Отец Галаэрона поднял палец со снежным вьюрком.
– Это Мэнинестс, он служит лорду Дуирсару.
Птичка разразилась чередой трелей и щелчков.
– Лорд Дуирсар передаёт вам привет, – пояснил Аобрик. – Он сообщает, что у магов Эверески, – чириканье Мэнинестса заставило его поправиться, – у наших высших магов ушло больше часа на то, чтобы распутать ваш лабиринт.
– Всего за час? – глаза Мелегонта расширились от удивления.
Птица снова начала щебетать, и отец Галаэрона перевёл:
– Лорда Дуирсара удивило, что у них ушло на это так много времени. Он выказывает своё восхищение и интересуется, не передадите ли вы им пароли к ловушкам в тоннелях дварфов. Хоть для высших магов ваша работа очень познавательна и интересна, всё же присутствует некоторый фактор времени.
– Да, конечно же, – чародей был настолько шокирован, что опустился на кушетку для Дремления, заставив поморщиться обоих Нихмеду, когда его волосатая спина коснулась чистого мрамора. – Первый – «пурпурный сумрак», а второй - «тёмное утро».
– «Пурпурный сумрак» и «тёмное утро»? – повторил Аобрик для Мэнинестса.
Когда Мелегонт кивнул, птица благодарно чирикнула и поднялась в воздух. Она полетела в волшебное окно, словно брошенный дротик, и старший Нихмеду едва успел произнести волшебное слово, делающее стекло проницаемым.
