Но первыми чего-либо стоившими часами, которые он сделал, были водяные часы: бачок с отверстием в днище и деревянным поплавком, который по мере того, как убывала вода, опускался и приводил в движение стрелки часов. Простые, но точные, они какое-то время удовлетворяли Конрада, пока он продолжал свои все более смелые поиски настоящего часового механизма. Вскоре он, однако, убедился, что кроме городских часов существует еще великое множество других часов разной формы и величины, от настольных до золотых карманных. Однако пылящиеся и ржавеющие в лавках старьевщиков или в тайниках комодов, все они были без ходовых механизмов. Механизм, стрелки, любые цифры и знаки на циферблатах — все это было вынуто, снято или сорвано. Его самостоятельные попытки создать компактный ходовой механизм не увенчались успехом. Все, что он за это время узнал о часах, убедило его, что это необычайно тонкий и сложный механизм совершенно особой конструкции. Для осуществления своей дерзкой задумки создать удобный портативный измеритель времени, лучше всего в виде наручных часов, ему необходимо было найти их подлинный образец, разумеется, исправный и работающий.
И тут ему неожиданно повезло, и такой образец попал ему прямо в руки. Однажды на дневном киносеансе его соседом оказался пожилой мужчина. Во время сеанса он вдруг почувствовал себя плохо, и Конраду и еще двум мужчинам пришлось отвести его в кабинет администратора. Поддерживая его под руку, Конрад заметил, как в глубине рукава старого джентльмена что-то слабо блеснуло. Он осторожно коснулся запястья старика и легонько сжал его. Пальцы его нащупали знакомый плоский диск — часы! Пока он шел домой, тиканье часов в ладони казалось звоном погребального колокола. Он невольно крепко сжал ладонь, ибо вдруг испугался, что каждый из прохожих может ткнуть в него пальцем и Полиция Времени охватит злоумышленника. Дома, на чердаке, он, затаив дыхание, разглядывал неожиданно обретенное сокровище, и каждый раз, вздрагивая, прятал часы под подушку, когда внизу, в своей спальне, вдруг начинал беспокойно ворочаться на постели отец. Лишь потом он сообразил, что еле слышное тиканье часов никак не могло побеспокоить сон отца. Часы были похожи на те, которые он нашел в вещах матери, только циферблат был не красный, а желтый. Позолота на корпусе кое-где стерлась, но ход у часов был отличный. Он открыл заднюю крышку и замер. Бог знает, сколько времени он смотрел не отрываясь на этот лихорадочно спешащий куда-то, сверкающий мир колесиков и винтиков. Боясь сломать пружину, он не заводил ее до упора и хранил часы бережно завернутыми в вату. Снимая их с руки пожилого господина, он не думал о том, что совершает кражу.
