— Хоть что-то знакомое тебе! Мне же это пока ни о чём не говорит. Знаю только, что каждые три дня она спрашивает этот код заново. Обычно я просто повторял его, подбирая нужную форму, но с неделю назад она вдруг стала отвечать отказом.
— Я это выясню! — пообещал Егор и подумал, что подтверждение мелькнувшей догадки сможет стать именно тем аргументом, который окончательно убедит его в реальности телепатической связи с кактусом.
Саратов, 18 декабря 2005 года (воскресенье), 6:30.
— Ещё один побочный эффект произошедшей со мной мутации, продолжил кактус, — это ускоренная регенерация всех тканей. Все мои сломанные иголки, как видишь, уже восстановились. Кстати, теперь ты тоже приобрёл некоторые из моих способностей, в том числе быструю регенерацию собственных тканей. Именно поэтому твоя рука полностью восстановилась менее чем за восемь часов, — мысленно произнёс кактус.
— Этот побочный эффект не может меня не радовать, — улыбнулся Егор, осматривая свою полностью зажившую руку.
Продолжая обдумывать полученную информацию, он решил окончательно удостовериться в том, что всё происходящее сейчас — не чья-то неудачная шутка, а суровая реальность.
— Если ты общаешься со мной на расстоянии, передавая информацию по воздуху, то окончательно поверить в это возможно, исключив другие возможные варианты объяснения происходящего. Например, во время сна в мой мозг вживили микрочип и теперь водят меня за нос. А, может быть, случилось самое страшное, и шизофрения меня всё-таки настигла, — размышлял Егор.
— По поводу последнего предположения можешь сразу расслабиться — психически ты абсолютно здоров, насколько это возможно. Твою излишнюю мнительность и тревожность на время вынесем за скобки. А вот, принимая твоё первое предположение за истинное, тебе стоит провести со мной тест Тьюринга. Если, конечно, нашего предыдущего общения недостаточно, — резонно предложил кактус. — Только в этом случае ты сможешь убедиться, что я — это не машина, а живое существо. Если быть совсем точным, то я — растение, обладающее самосознанием, — добавил он и умолк.
— Ладно, давай, попробуем. Но в классическом тесте Тьюринга должен быть ещё и судья, который определяет, кто — человек, а кто — машина. Поскольку никого, кроме нас, здесь нет, я предлагаю позже дать распечатку нашего разговора моему приятелю Славе. Ты не против? — спросил Егор.
— Договорились. Начнём? — отозвался кактус.
— Хорошо. Что такое счастье? — набрал свой первый вопрос в окне текстового редактора Егор.
