— Не удалось, Эр-Пэ.
— И королеву-мать вам тоже не удалось заполучить.
— Да.
— И принцессу Александру.
— Да.
— И герцога Кентского.
— Да.
— И герцога Глостерского.
— Я заполучил герцога Бедфордского[1].
Мистер Пошлак вытащил перочинный ножик и машинально стал соскабливать с картины Риопелли особенно выпуклый мазок розовой краски.
— Как же они ухитрились, Прествик? Неужто у них такие связи? А, Прествик?
— Это все элита, Эр-Пэ. Академики с элитой связаны одной веревочкой. Рука руку моет.
— Элита! Опять эта гидра поднимает подлую голову, да? Вы ведь знаете, Прествик, я не прикидываюсь, будто у меня есть политические убеждения, за этой стороной присматривают мои специалисты. Но все же, мне кажется, это угрожающий симптом, если телевизионная компания, на которой зиждется головная социально-культурная система связи в стране, не может заполучить даже герцога Глостерского, а какой-то богословский колледжик, обслуживающий ничтожное меньшинство, заполучает королеву.
— Как это верно, Эр-Пэ!
Мистер Пошлак сунул ножик обратно в карман и снова пошел делать круги по кабинету.
— Но с другой стороны, — сказал он, — королева ведь приедет открывать не чей-нибудь корпус, а наш.
— И это верно, Эр-Пэ.
— Знаете, Прествик, заглядывая в будущее, я убеждаюсь, что мы вступаем в эру, когда религия забудет об антагонизме и недоверии к массовым средствам связи и обе стороны научатся сотрудничать на взаимовыгодных началах.
— Прекрасная мысль, Эр-Пэ.
— Запишите, Прествик, пригодится для речи, с которой я выступлю на той неделе в обществе содействия прогрессивному телевидению.
— Уже записал, Эр-Пэ. Она входит в тот текст, что я для вас подготовил.
— Хорошо, Прествик, хорошо. Она, безусловно, подтверждает мой взгляд на значение этики. А насчет богословского колледжика… вы говорите, Прествик, это богословский колледж?
— Исследовательский институт, Эр-Пэ.
— Так вот, исследовательский институтишка обратился к нам с просьбой о помощи. Мы не стали спрашивать какой он протестантский, католический или иудейский. Стали мы спрашивать, Прествик?
— Да нет, Эр-Пэ, потому что у нас…
— Потому что у нас это не принято. Вне зависимости от их цвета кожи, расы и вероисповедания мы оказали им посильную помощь.
— Пятьдесят тысяч фунтов, Эр-Пэ.
— Пятьдесят тысяч фунтов.
Три круга по комнате мистер Пошлак проделал в сосредоточенном молчании. От беспрерывного кручения в вертящемся кресле у сэра Прествика все плыло перед глазами и к горлу подступала тошнота.
