– Андре, – приветствует его Кловис.
Андре поднимает глаза от газеты. Матильда тоже смотрит на него через пространство кухни, залитое неоновым светом, и улыбается. Она рада видеть брата.
Андре не улыбается.
Если счастье в том, чтобы иметь на один евро больше, чем твой зять, то Кловис счастливее, чем Андре, в миллион раз.
А Андре – в жопе.
Кловис входит в комнату.
– Чем обязаны такой чести? – спрашивает Андре.
Матильда интересуется, не хочет ли он чего-нибудь.
– Нет, спасибо, – отказывается Кловис.
Она подходит к нему, щурясь после яркого света кухни, и целует.
– Я оказался в затруднительном положении, – говорит Кловис.
Сестра предлагает ему сесть, но он опять отказывается.
– Я хотел помочь, – говорит он, – я пытался помочь. Но Бернар дал ясно понять, что не нуждается в той помощи, которую я в состоянии оказать ему.
Услышав свое имя, Бернар, который изучал содержимое холодильника, переводит взгляд на дядю.
– Боюсь, это так, – говорит печально Кловис.
– В чем дело? – спрашивает Андре.
Кловис, глядя на него, отвечает:
– Я увольняю вашего сына. – Чуть повернув голову в сторону кухни, он добавляет: – Да, Бернар, все верно – теперь ты можешь отправляться на все четыре стороны.
Бернар, все так же освещаемый лампочкой открытого холодильника, продолжает смотреть на дядю.
Матильда сразу обращает на Кловиса свои просящие глаза, но тот непреклонен.
– Нет, нет, – говорит он. – Я уже принял решение.
– Я так и знал, – бормочет Андре сурово.
– Что? – обращается к нему Кловис. – Что ты знал?
Через своего знакомого в Торгово-промышленной палате он подыскал для Андре несколько лет назад работу машиниста в «Евростар» – собеседование было чистой формальностью. Но Андре чем-то не устроил график, и он отклонил предложение, чтобы и дальше продолжать валандаться день за днем на линиях между Лиллем и Дюнкерком, Лиллем и Амьеном. Со всеми остановками. По местным веткам. Даже не заезжая в Париж.
– Что ты знал? – спрашивает его Кловис, нависая над столом, где Андре сидит с газетой.
Тот отвечает, прикладываясь к пиву:
– Ты не очень-то хотел помочь, скажешь – нет?
– О, я хотел, – говорит Кловис. – Еще как хотел. Но ваш сын – лентяй. – Он поворачивает голову в сторону кухни и произносит, чуть повысив голос: – Да, Бернар, мне жаль говорить это, но ты лентяй. Ты лишен амбиций. У тебя нет желания совершенствоваться, продвигаться в этом мире…
– Прошу тебя, Кловис, прошу, – продолжает говорить Матильда.
Он кладет руку ей на плечо, призывая к спокойствию:
