— Постричься в монахи это ты хорошо придумал князь, но...
— Знаю, что скажешь. Скажешь, что преждевременно, что я еще молод.
— Нет, князь. Чем раньше начинать служение господу, тем лучше. Если бы ты в отрочестве, в возрасте твоего сына вступил в монастырь, для господа это было бы еще приятней, ибо господь больше прислушивается к невинным...
Мальчик чутко вслушивался в каждое слово. Он почувствовал, что последние слова наставника как бы отвечают голосу его сердца, смутно забрезжил ответ на мучительный вопрос, приоткрылся путь, вступив на который, можно обрести покой и отраду. Мальчик затаил дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова, но волнение было сильным, затаенное дыхание не удалось задержать, и оно вырвалось шумным вздохом.
— Кажется, сынок простонал, — встрепенулся Шергил, все время прислушивающийся к дыханию мальчика.
— Наверное, видит сон. Сны ребенка чисты и невинны,— шепотом объяснил Ивлиан. — Некоторым праведникам бог является во сне и внушает вступить на путь святости. Счастливый удел избранников! По внушению господа они с детства избирают путь чистоты, покидают дворцы и отвергают беспечную жизнь, дабы заслужить на том свете вечное блаженство и заступничеством своим облегчить нам наши грехи. Счастливы эти отроки. Печаль родителей, вызванная их уходом, скоро сменяется слезами радости, ибо они постигают высокий удел своих детей, отказавшихся от собственного счастья, чтобы молиться о счастье других, заботиться о чужих душах, а иногда, чтобы взойти ради людей на мученический крест и тем самым навсегда утвердиться около бога. Вступить на путь святости никогда не поздно, и в твоем возрасте многие славные и великие люди, выдающиеся правители и воины, шли в монастырь. Но на тебе, князь, лежит иная обязанность. Наследник княжества, будущий его властелин, пока еще отрок. Ему пока нужен заботливый отец и воспитатель, который направил бы его способности и таланты на благо родины. Исполни, князь, этот долг, воспитай для трона великой Тамар и Христовой веры надежного защитника. Когда Цотнэ возмужает и сможет управлять княжеством, ты уйдешь из мира, если захочешь, и посвятишь себя заботам о спасении души.
Пастырь замолчал. Молчал и Шергил, уйдя в свои думы. Потом Ивлиан поглядел в окно.
— Уж полночь минула, — вставая и позевывая заговорил он. — Утомил я тебя, князь, своей болтовней и не дал поспать.
— Твоя беседа, отче, была полезна. Постараюсь сердцем вникнуть в твои наставления, буду соблюдать заветы господа, исполнять свой долг.
