Я самый счастливый человек на земле, потому что я был с НЕЙ.
Что такое счастье, спросите вы? Ну что же, я отвечу. Счастье — это когда тебя не понимают, но продолжают обнимать.
Дверь мне открыла симпатичная девушка с грустными глазами, по-видимому, та самая Олечка. В коридоре, меня встретил Костя.
— Ну, здравствуй, — сказал он мне, улыбаясь, и протянул свою руку.
Потом мы вдвоем сидели на кухне, пили холодное пиво, и он долго рассказывал мне про свои планы на будущее. О том, как он встретил Олю. О том, как она «по своей же тупости забеременела» от него, ну и он, как настоящий мужчина не мог ее «послать куда подальше» или заставить сделать аборт.
— А так, — он посмотрел по сторонам. — Я же ее, бля, даже не люблю. Вот родит, поживу месяц-другой, и уйду. Буду алименты платить. А жить? Ну, на хуй.
Мне сразу захотелось уйти. Даже про вопрос свой забыл. И, наверное, даже не задал бы его, если бы Костя сам не напомнил мне.
— Хорошо, — начал я. — Ты помнишь… как бы это. В общем, девушка у нас такая училась.
— Постой. Не было у нас такой девушки.
— Как не было?
— Ну, так не было и все, — он встал, вышел из кухни и через мгновение вернулся, держа в руках фотографию в рамке, которую я сам недавно рассматривал. — Вот тут на фото все из нашего класса.
Я молчал.
— Ты телефон ее знаешь?
Я кивнул головой.
— Так почему ты не позвонишь?
— Там все время занято…
— Давай номер я позвоню сейчас, — он взял трубку радиотелефона. — И ты поговоришь с ней.
Я назвал семь цифр ЕЕ телефона. Костя начал набирать, но на четвертой цифре остановился.
— Ты уверен, что правильно назвал номер?
— Да. А что?
— Это твой домашний телефон…
Я и сам не помню, как оказался около ЕЕ дома, в котором ОНА никогда не жила. В руках я держал, видимо прихваченную из дома Кости и Оли, бутылку пива.
Сколько себя помню, в этом доме всегда был открыт выход на крышу. Был открыт он и сейчас. Поднявшись на лифте на тринадцатый этаж, и пройдя еще двадцать три ступеньки, я оказался на несколько десятков метров ближе к небу. Минскому небу.
Мне захотелось походить босиком. Я снял кроссовки, а в них положил носки. За день крыша нагрелась и сейчас она только-только начинала остывать. Я закурил, сел и стал смотреть в даль. Открыв бутылку пива и глотнув немного. Я вспомнил, как когда-то давно, двоюродный брат угостил меня этим напитком. Это был далеко уже не первый мой опыт. Но вкус того темного пива, в обычной пластиковой баночке из-под сметаны останется на всю жизнь. Я пил его маленькими глотками, пытаясь растянуть удовольствие. И поэтому пил я его очень долго. А потом я улыбался. И мой двоюродный брат решил, что я просто пьян. Он ошибался. Я просто почувствовал вкус счастья, которое не хотел отпускать.
