Бошняк сегодня ходил прощаться с могилами своих матросов и Чудинова, отнес им лесных цветов…
Утром у берега Сахалина догнали большую гиляцкую лодку с каютой из шкур, с парусом и с грудами тюков и японской посуды на корме. На борт шхуны поднялся рослый, плечистый гиляк. Лоб его высок, орлиный нос, открытая шея, черная от загара, голову он держит гордо и независимо. Из-под морского клеенчатого плаща у пояса видны кинжал и пистолет.
– Позвин! – сказал Бошняк и протянул гиляку руку. Они поцеловались.
Николай Константинович представил знаменитого гиляка Муравьеву.
– Зачем, генерал, бросил Сахалин? Худо! – резко сказал Позь и вдруг сощурился, лицо его приняло хитрое выражение, он улыбнулся. – А японцы спрашивают: где русский, почему убежал? Говорил, остров его, нас будет защищать, а сам убежал.
– У тебя есть знакомые японцы?
– Нету, что ль? Ну да, есть!
Оказалось, что Позь уже давно ходит, раза два в год, на южную оконечность Сахалина, доставляет туда разные товары, прежде возил с отцом маньчжурские изделия, перекупал их у торгашей, а также меха, хрящ рыб, орлиные хвосты… Теперь берет еще и чугуны, топоры, сукно.
– У Невельского тоже есть японцы приятели. Он со мной всегда свой товар японцам посылает. Наша фактория торгует с ними давно. И офицеры и приказчики бывали со мной у японцев. Капитан и сам там был. Ты знаешь! Он шел на своем «Байкале». Японцы боятся чужих, а нас не боятся. Они приходят туда рыбу ловить. Напрасно, генерал, ушли с острова, мне чуть всю торговлю не испортили. А придет американский командор и скажет: «Вери гут, вери гут бэй, вери гут айлэнд!» Че тогда? Нет, ваше превосходительство, надо скорей обратно пост ставить.
– Зачем американцам Сахалин?
– Генерал! На Сахалине лес, бревна повезут отсюда. Уголь. В Японии нет леса.
Муравьев знал, что этот гиляк был проводником Невельского, что он участник событий на Тыре, а до того был проводником Миддендорфа. Геннадий Иванович писал о нем. Муравьев попытался объяснить, что экспедиция Путятина заключает трактат о торговле.
– Какой трактат, генерал? – бесцеремонно перебил его Позь. – Зачем, когда и так торгуем. А какой товар привез им Путятин?
Муравьев ответил, что в Японию будут продавать меха с Аляски.
– А-а! Компания! – знающе сказал гиляк и махнул рукой.
Муравьев сам терпеть не мог Русско-американскую компанию, ее деятелей и ее привилегии и мечтал о том, что Россия когда-нибудь продаст Аляску американцам, а тут, в новом краю, будет свободная торговля.
