Для него никакого значения не имело, что Фесун племянник хозяина. Тучный капитан поправил салфетку, опять вооружился ножом и вилкой.
– Американцы, господа, возмущались тем, что их флагом осмелились прикрыться! – снова громко заговорил мичман Фесун, накладывая гарнир в тарелку капитана и косясь на дядюшку.
В саду послышались голоса. Через открытую дверь видно стало, как между берез шли Дмитрий и Александр Максутовы. Они опоздали к обеду, разбирая какие-то неполадки в одном из орудий батареи младшего брата Александра.
«Да, свой стол, что ни говори, давно надоел на “Авроре”, – думал Изылметьев. Он охотно столовался у гостеприимного Василия Степановича, признавал его замечательным хозяином и был очень благодарен.
За всяким советом Василий Степанович вынужден обращаться к нему. Лучшие мастера, артиллеристы, матросы были на «Авроре», на ней же – запасы пороха и ядер. Хотя Изылметьев и младше чином, не адмирал, но весь сок, как он выражался, у него. Иван Николаевич выпил еще рюмку, и ему вдруг захотелось поговорить.
– Любопытно! – воскликнул он. – Тут ли «Президент»?
Изылметьев искренне желал посмотреть в бою своих знакомцев по Кальяо.
Александр Максутов вошел и остановился у рояля. Юлия Егоровна играла на нем каждый вечер. Вчера она тихо пела:
Ты помнишь ли тот взгляд красноречивый,
Который мне любовь твою открыл?
Он в будущем мне был залог счастливый…
Максутов почувствовал сейчас, как ему дороги были минуты встреч с кузиной, как освежала она все тут. Право, она мать восьми детей, а очень, очень хороша…
«А ведь меня, наверно, убьют», – вдруг подумал он.
– Кушать пожалуйте, – сказала Харитина.
«Как оживает она иногда, какая добрая улыбка является на ее лице, какая она становится временами разговорчивая».
В тот светлый миг, одной улыбкой, смело, —
звучало в ушах молодого офицера, —
Надежду поселить в твоей груди.
Какую власть ты надо мной имела —
Я помню все…
Дмитрий Максутов был расстроен. Его, старшего брата, артиллериста более опытного, генерал поставил на внутренний пояс обороны, Александра – на внешний. Как ни просил Дмитрий, все без толку.
– Вы мне нужны тут, и на вас вся моя надежда! – сказал Завойко.
После обеда все разошлись на работу. Всюду слышались то унылые, то бодрые песни трудившихся солдат и матросов. За городом канцеляристов учили целиться, но стрелять не позволяли, чтобы зря не тратить зарядов.
Обыватели запирали дома и на лодках или пешком, угоняя коров, уходили на речку Авачу. Место там за горами и считается чуть ли не землей обетованной. Там тише, нет ветров, теплей, все растет, и не дойдет туда враг.
