Вечером Невельской отдал последние распоряжения остающемуся на посту Воронину. Утром в сопровождении Антипа и Паткена он выехал на оленях в Николаевск. Ему приказано было ждать возвращения генерала в Де-Кастри. По его расчетам, генерал вот-вот должен прибыть со штабом в Николаевск. Как-то они прошли лиманом? Верно, уж кляли меня!»
Шарпер, взором проводив капитана, занялся на берегу делами.
Воронин пришел обедать и сказал Елизавете Осиповне, что удивлен, как это англичане и американцы недолюбливают друг друга.
– Англичане относятся к ним, как к богатому и беспутному брату, за которым приходится смотреть. Или как военный относится к штатскому, которым занимается не армейское начальство, а полиция.
Екатерина Ивановна с удовольствием слушала необычайные парадоксы своей любимицы. Елизавета Осиповна очень беспокоилась о муже. Он моложе ее. Он казался Елизавете Осиповне совершенно неопытным.
«Как он теперь командует постом в Де-Кастри? – тревожилась Елизавета Осиповна. – Бог знает! Проклятые англичане могут его погубить!»
Через два дня, поутру, Екатерина Ивановна увидела дым со стороны лимана. Вскоре виден стал пароход, похожий на блюдце со свечкой. Пришел Орлов и сказал, что, по всей вероятности, идет шхуна «Восток». Видно, губернатор прислал ее с распоряжениями.
– Жаль в таком случае, что Геннадий Иванович уехал! – сказала она.
Пришел Воронин.
– На всякий случай надо быть готовыми к встрече с неприятелем! – сказал он. – Может быть, английский пароход.
Он отдал распоряжения. На посту ударили тревогу. А по заливу тоже шли какие-то суда. Два баркаса, в них полно народа, все офицеры в блестящих мундирах. Эти появились из-за мыса. Вскоре баркасы подошли, и Екатерина Ивановна разглядела в трубу сияющее лицо Миши Корсакова. Друг Геннадия, свой человек в доме дядюшки, любимец генерал-губернатора.
Орлов с вышки рассмотрел, что на шхуне губернаторский флаг. Он проворно спустился и сказал, что прибыл генерал.
Глава двадцать вторая. Лейтенант Бошняк
…Бошняк, литератор, натуралист, многократно осужденный за всякие провинности и преступления, потом выпущенный… и получивший в секретном порядке чин… Он хорошо говорил чуть ли не на всех языках, сумел втереться в разные тайные общества, и он сообщал графу Витту секретные сведения о заговоре.
Адам Мицкевич
– Петровское зимовье, Николай Константинович! – сказал Римский-Корсаков, завидя вышедшего на палубу Бошняка. – День-то какой сегодня – прелесть! Вон видите, что-то похожее на батарею, а это, кажется, мачты «Охотска». Узнаете?
