(1906), немецкий психиатр и психолог Эрнст Енч (Ernst Jentsch) анализирует это чувство и его происхождение. Среди представленных Енчем примеров опыта сверхъестественного, можно отметить те, в которых люди престают быть частью своей идентичности, и начинают выступать в роли машин, вещей, или фрагментов, сделанных так как они сделаны, и представляющих собой скорее часовые механизмы, а вовсе не неизменные во внутренней постоянной сути создания. Енч объясняет:
«Подтверждение того, что обсуждаемая эмоция связана со сверхъестественным, часто соотносится, в частности, с сомнением относительно одушевленной или неодушевленной природы вещей или, точнее, выражением „традиционно понимаемой анимированности человека“, состоящей в типичной реакции общества на серии телесных движений, сопровождающих умственные и нервные расстройства.
Некоторые пациенты, страдающие подобными заболеваниями, производят на большинство людей зловещее и сверхъестественное впечатление.
Из опыта окружающих нас сограждан мы легко можем заключить, что обычная жизнь являет собой относительную физическую гармонию, в которой ментальные функции как правило сохраняются в состоянии неизменного взаимоотношения, при том что умеренные отклонения от подобного равновесия встречаются практически у всех нас: подобное поведение… составляет человеческую индивидуальность, и представляет основание для нашего суждения о ней. Большинство людей не демонстрируют устойчивых физических странностей. В наибольшей степени такие странности становятся заметными в процессе проявления серьезных заболеваний, когда внезапно становится очевидным, что в человеческой психике не все имеет внешнее трансцендентное происхождение, когда элементарные формы сознания все еще присутствуют в нем и доступны для нашего прямого восприятия.
Общепринято, что в наше время здоровое состояние обычно ассоциируется с терминами нормальной психологии.
Однако, когда относительная физическая гармония в зрителе оказывается существенно обеспокоенной, и, если ситуация не кажется знакомой или комической, или не является последствием маловажного происшествия, или чего-то ранее знакомого (например, алкогольной интоксикации), тогда в необразованном наблюдателе темной тучей поднимается мрачное подозрение что в том, что он ранее полагал целостной психикой, теперь наблюдаются механические процессы. Нет ничего странного, что эпилепсия именуется morbus sacer, „священная болезнь“, подразумевая в этом недуг, происходящий не из человеческого мира, а из чужих и загадочных сфер, поскольку спазматический эпилептический припадок вдруг раскрывает наблюдателю истинную сущность человеческого тела — при обычных условиях настолько полноценного, целесообразного и единого, и функционирующего в соответствии с приказами собственного сознания, как чрезвычайно сложный и деликатный механизм. В этом состоит важная причина того, что эпилептические припадки производят на зрителей столь мощное демоническое впечатление».
