Он вошел в холл хосписа и привычно направился в ожоговое отделение. На часах было десять, и по коридорам уже вовсю сновали врачи в белых халатах и медсестры в синих. Старушки в домашних тапочках по-черепашьи передвигались, держась за стены, и неопрятные люди пустыми глазами разглядывали что-то на старых настенных плакатах.
Он махнул головой дежурившей у входа медсестре и, не сбавляя шаг, направился к крайней палате для послеоперационной реабилитации.
Феликс вошел в палату, сделал два быстрых шага и остановился у кровати. Он сразу посмотрел на окно, оно было наглухо закрыто. Откуда-то снизу к груди подкрался неприятный холодок. Он так же быстро вышел в коридор и жестом подозвал медсестру. Та сразу же прекратила писать в журнале и, звонко стуча каблуками, почти бегом устремилась к нему.
- Где? - спросил Феликс.
Медсестра округлила глаза и, задев его плечом, протиснулась в палату.
Несколько секунд они стояли перед кроватью и молчали. Затем медсестра бросилась в коридор, что-то крича на бегу, а Феликс достал коннектофон, набрал номер и твердым голосом произнес в трубку:
- Альфред, у нас проблемы. Быстро приезжай... ты знаешь куда.
Феликс стоял перед пустой кроватью. Постель еще не успела остыть, скомканная простынь наполовину сползла на пол, а на подушке темнела еще свежая вмятина, оставленная головой Марка.
- Тихо, Роза, тихо, - послышался шепот над ухом.
Кто-то взял ее сзади за локоть, пытаясь развернуть к себе.
Решение было принято в считанные секунды. Четким натренированным движением она крепко перехватила левую руку нападавшего и резко нагнулась вперед, переместив центр тяжести на правую ногу. Затем подхватила противника на спину, оторвав его от земли, и молниеносно и уверенно, как на татами, бросила через себя. Грохот упавшего тела эхом прогремел в тишине подъезда. Не теряя времени, она сильно уперлась коленом в спину перед собой и потянула обмякшую руку вперед и вбок, взяв "на болевой".
- Стой! Это я, - донеслось снизу.
Еще немного и рука хрустнет, как сухая ветка... ее колено упирается ему в спину прямо между лопаток. В этой ситуации ломать лучше не позвоночник, а руку - не убить, но вывести из строя. Рука пошла чуть-чуть вперед и снизу раздался глухой стон. Главное сделано - он лежит под ней, неподвижный, прикованный к полу, и в тусклом свете белеет бинт на его голове. Упираясь рукой в мокрый от дождя забинтованный затылок, она вдавливает его лицо в пол. Кто бы это ни был - теперь он не опасен. Даже не пришлось применять оружие.
