Фаза быстрого сна
Стадия 18
Утро началось с запаха кофе и негромкой музыки.
Я зарылась носом в подушку и улыбнулась.
Какой шикарный сон. Наконец-то что-то дельное.
Сон… сон. Так, сон!
В голове четко встали события осознанного сновидения. Та-а-ак!
Факт 1: у Клякса есть имя. Ашер Пепельный.
Факт 2: этот самый Ашер убил главного советника и занял его место.
Факт 3: нас с королем вызвали в Храм.
Факт 4: что это за мутное «Я передумал с тобой расставаться» было на прощание?!
Я решительно встала и пошлепала на кухню.
Но стоило миновать порог и даже открыть рот для вопросов, как… я наконец увидела, что творится у плиты, и рот захлопнулся.
— А, доброе утро, — махнул мне Ашер, разливая кипяток по чашкам. — Ты сегодня припозднилась. Как спалось?
Я все еще стояла в легком шоке и совсем не легком смущении.
Представьте: вы просыпаетесь от манящего аромата кофе и, все еще не до конца проснувшиеся, как привязанные, следуете за этим ароматом на кухню.
А та-а-ам… там высокий брюнет со спортивной фигурой в трусах-боксерах. Сейчас он стоял ко мне спиной, и от лицезрения хорошо развитой спины, сильных ног и того, что между этими двумя участками, мне хотелось стукнуться головой о косяк.
Потому что в этой самой голове мысли витали совершенно неподобающие, и ей было глубоко фиолетово, что это пожиратель. Наша знакомая противная клякса о трех глазах и с зубастой пастью. Которая едва нас не угробила, между прочим!
«На-а-ам плева-а-ать!» — пропел хор гормонов.
«А нам — нет», — мстительно выдали нейроны и попытались привести организм в чувство.
— Ашер, или как тебя там, — бесконечно усталым голосом протянула я. — Будь хорошим врагом, оденься, а?
Пепельный развернулся, недоуменно посмотрел на меня, потом на себя и, проведя рукой по животу, сказал:
— Но я же одет. Хорошие панталоны.
Ы-ы-ы-ы…
— Трусы-боксеры, — поправила я, мысленно в очередной раз спрашивая небо, за что мне все это.
— Не суть, — отмахнулся пожиратель. — Они точно ничуть не хуже той злополучной «гордости советского народа». В чем проблема?
— Раньше у меня из мужской одежды была только «гордость советского народа», а сейчас — половина шкафа твоих вещей! Иди оденься, бога ради!
Он повел плечами, почесал рог и пошел в зал.
