Ройчи, кряхтя, встал, улыбка на его лице растаяла, оно приобрело грустное выражение. Конечно, это не лик кающегося грешника, но что-то около этого, и маркиз вновь набрал полную грудь воздуха.
— Заткнись! — на хорошем выдохе рявкнул Ройчи, разом погасив запал дворянина. Стоящая рядом Оливия вздрогнула, а все вокруг, кто ещё умудрялся делать вид, что ничего не происходит, посмотрели в их сторону.
РоПеруши недоумённо хлопнул глазами, а на губы наёмника вновь скользнула благожелательная улыбка.
— Скажите, маркиз, вы считаете меня лояльным короне Агробара и роду Берушей?
— Я…
— Я так и думал. А теперь в свете вашего спасения, а также юной Руфии и за компанию Его Преосвященство, — учтивый кивок в сторону невозмутимого отца Апия, — из рук захватчиков как выглядит вот эта ваша истерика? — он по-отечески мягко повёл вокруг рукой. «Эх, может в священники податься на старости лет? Вон как внимают!»
Наёмник говорил спокойно, пристально вглядываясь в круглые глаза маркиза, в которых плескалось непонимание — тот никак не мог осознать тот факт, что фрукты, однажды попавшиеся на его пути на роль мальчиков для битья никак не подходят. Тут скорее самому нужно держать конечности подальше от их голодных ртов — откусят палец по локоть или ступню по колено, прожуют не поморщившись, словно свиную шкуру и сплюнут щетину, прокомментировав вкусовые качества хрустящих косточек и тягучих сухожилий загнанным в собственную задницу драконом.
— А может у нас с младшей принцессой, — Ройчи, заломив правую бровь, чуть склонился к дворянину, доверительно тихо проговорил, — в процессе её освобождения создались определённые… э, дружеские отношения? — замер, глядя как бы снизу вверх своими серо-зелёными, широко раскрытыми глазами, сейчас больше напоминающими тихую болотную гладь, так и манящую неосторожного прохожего погрузиться в неё с головой…
Маркиз непроизвольно отшатнулся, схватился за рукоять меча, как и все вокруг — обратил внимание наёмник — ища поддержку в оружии, осознал своё рефлекторное движение, его нелепость и беспомощность, скрипнул зубами, вдруг побледневшее лицо некрасиво исказили злость и гнев, он набрал в рот воздух, желая разразится словесным потоком, в котором мог хотя бы отчасти выплеснуть обуревающие его чувства.
Ройчи спокойно ждал, дабы закономерно ответить очередной оплеухой, не важно, словесной или не только — что поделать, псевдо благородство, гордыня и спесь выбиваются таким образом — как и пыль из ковра.
