Она не жалела, что перестала быть наёмницей. Но даже если б она ею осталась, то неужели б стала так думать, как Сетр? Смерть — это нормально для разумного, зарабатывающего подобным образом. Ты обнажаешь меч, значит готов пустить его в ход и убить. Готов убить, значит имей смелость и умереть достойно! Подохнуть старым и беспомощным в таверне от кружки горящей воды — плохо. А вот погибнуть в бою, забрав с собой много врагов — это счастье.
— Сетр, хватит тебе уже дракона лечить, — внезапно подал голос один из наёмников, спокойно развалившийся на лежаке — один из тех, что помоложе по имени Ежи, — а то у меня такое ощущение, будто я застрял между его зубов вроде кусочка мяса: ещё не дожёван, но можно гарантировать, что огнедышащий скоро либо когтём сковырнёт, либо присмалит, словно шашлык. Что ты заладил: тот умер, этот умер, в уныние вгоняешь нашу очаровательную нанимательницу, — сел на лежаке, сверкнул озорными глазами, худой с растрёпанными рыжими волосами и жидкой бородкой, он не производил впечатления страшного наёмника. Тем не менее, Брада знала, что он хорошо стреляет из лука, а также неплохо владеет парными мечами.
Сетр недоумённо посмотрел в его сторону, как человек, отреагировавший на звук, но всё равно занятый своими думами. Остальные же немного оживились: и Кол, сидящий рядом с отсутствующим видом, длинный, будто жердь, мечник, и квадратный, с длиннющей бородой, чем-то напоминающий крупного гнома, вжикающий по лезвию любимой секиры Лири, и последний, мерно посапывавший до этого момента на соседнем лежаке парняга с красноречивой кличкой Верзила, повернувшийся сейчас набок в их сторону.
Брада ж, несмотря на сомнительный комплимент: «очаровательная» — так её ещё никто не называл, бросила благодарный взгляд на Ежи. Засасывающая трясина печали и предчувствия беды отпрянула, словно испугавшись звонкого голоса.
— И, правда, Сетр, — прогудел Лири, не отводя внимательного взгляда от режущей кромки, у меня от твоего нытья волосы в ушах проросли.
— Да ладно тебе, — удивился тот так, что гномоподобный наёмник оторвался от своего занятия и подозрительно посмотрел на невозмутимого командира. — У тебя вначале была борода, потом в одном месте она знатно запуталась, стала колтуном — и из него сформировалась голова, — объяснил он. — А уши потом наросли.
В помещении грянул хохот. Даже солдаты из стражи подняли головы. Действительно, Лири был чересчур волосат.
— Вот-вот, — довольно вклинился Ежи. — Мы то живы! И клянусь драконом, ещё повоюем. Тем более такой контракт! — он от избытка чувств закатил глаза. — Я о таком мечтал всю свою сознательную жизнь: сама принцесса неописуемой…
