Его! Худука! Тёмного!!!
В который раз поражаясь собственной рассудительности, гоблин принял волевое решение, не вступать в дискуссию, не конфликтовать (налицо дурное влияние светлых!) и не спеша потащился наверх, в их комнату… Ну, понятно, зачем.
А тут какая-то непонятная человеческая самочка строит из себя храбреца (или храбрюшку?), не испытывает элементарного уважения к страшному тёмному, отвлекает его от приятного общения с подушкой, которое призвано заретушировать дурные мысли…
Эх, напугать её, что ли? Так лень…
— Чего тебе, девица? — бросил он раздражённо. — Давно не огребала по мягкому месту за излишне любопытство? И бесцеремонность? — уточнил негромко сам у себя, словно смакуя слова.
— Так это… — замялась.
— Говори уж, коврижка медовая, пока я добрый и не превратил тебя в жабу, — мордашка исчезла, из-за двери донёсся испуганный писк. — Попробуй тут быть добрым, — пробормотал про себя недовольно.
С досадой сел на лежаке — сна как не бывало. И это после того, как он битый час вызывал его, как драный пустынный шаман тучку на небе!
— Вас спрашивают на заднем дворе! — пропищали из-за дверей, потом донёсся дробный стук удаляющихся башмачков.
Первым порывом было — вскочить и, экономя время на обувании и умывании, нестись, сломя голову — чего-то почудилось гоблину, что это могли вернуться из города товарищи. Но он тут же понял бесперспективность этой мысли — и светлые, и Ройчи сами бы поднялись, не утруждаясь сопливыми посыльными. Что-то, видно, дремота навеяла и переживания. А может действительно друзья вляпались в нечто нехорошее — Худук не сомневался в их таком умении: попадать в передряги, но при этом пальму первенства он числил за собой — ну куда светлым тягаться с тёмным, им бы больше, соревнуясь в благородстве, симпатичную принцессу умыкнуть да пол королевства оттяпать, не то что разумные — антагонисты, представителем которых и был он, гоблин (ну и частично Рохля — но тому ещё расти до правильного понимания мира), который всё делает бескорыстно: и окружающих высмеивает, и наставляет на путь истинный различных спесивых драконов. Только, пожалуй, человек может с ним посоревноваться. Но люди сами по себе опасная раса. И тех, кто это вовремя не понял, давно уже черви сжевали.
На этой оптимистичной ноте Худук, кряхтя, встал, потянулся. Спешить он не собирался, ибо из предполагаемых кандидатов на зов были Гарч, возможно его сын Мириул с каким-то вопросом и — совсем уж невозможный вариант — тролль. Натянув сапоги, на всякий случай рассовав боевой арсенал: кинжал, кистень и метательные ножи, он решил сильно не оттягивать встречу. Ему даже стало любопытно: а кто это такой смелый, чтобы тревожить его?
