Пылающее лицо с пятипалой алой отметиной на щеке под поднятым забралом было будто у выброшенной на берег рыбы. Несколько ударов сердца он хватал воздух ртом, пока к оглушённому сознанию не пробился издевательский девичий смех и подбадривающие подругу крики.
Еви, в отличие от девушек, не радовалась, а хмурилась, прищурив внимательные серые глаза, прислушиваясь к неожиданному потоку брани, вырвавшемуся изо рта храбреца, посмевшего бороться с якобы беззащитной девушкой. Помимо перечисления бесчисленного количества драконов и его родственников по женской линии, девушку насторожила фраза: «Тебя я оставлю живой, но ты пожалеешь, что не…» — дальше всё звучало невнятно. Но это не было похоже на злой словесный понос уязвлённого мужчины, вернее, это был именно он с классическими признаками поражённого кишечника с явными злорадными нотками в голосе.
Хладнокровный командир этого хлыща как-то незаметно отошёл назад, к третьему, огромному, заросшему по самые глаза русой бородой, полные пластинчатые доспехи этого громилы были из тёмного металла. И ещё он выделялся внушительной булавой с острыми трёхсантиметровыми шипами на шишковатой голове и поднятым забралом в виде клюва хищной птицы, из-под которого взирали бесцветные равнодушные глаза. Он, чуть склонив набок голову, прислушивался к говорившему аристократу. Потом шевеление губ закончилось, здоровяк согласно качнул головой и… важный, не оглядываясь, пошёл прочь.
Между тем драматические события продолжали свой неспешный бег снежного кома, по логике событий долженствующего закончиться сходящей лавиной — именно такое ощущение появилось у Тамары, застывшей в двух шагах от напряжённой Еви, и краем глаза фиксирующей непонятные подозрительные телодвижения вообще перед дворцом.
Мужчина (рыцарем или благородным как-то не поднимался язык его назвать) наконец-то заткнулся и созрел для решительных действий: махнул в сторону Еви длинным и тонким, но чрезвычайно болезненным при соприкосновении с кожей кавалерийским стеком. Попытка вновь оказалась неудачной — девушка увернулась, но, не отступив, а уходя в сторону и вперёд, скорее сближаясь, одновременно с этим с явственным «вжи-ик» извлекая из ножен саблю. Дворянчик только потянулся к мечу, а сабля острым наконечником уже упиралась в его щеку. Стоит отметить, что мужчина не испугался, а, даже оскалившись и сверкая багровым глазом на близкое лезвие, скорее надвинулся на саблю, отчего по лицу к земле устремилась неторопливая капля. А параллельно он воздел вверх левую, пустую руку и что-то показал кому-то кистью.
