Лежу, в кулак ржу. А они и не думают переставать.
— Я за яблоней гляну. — сказал Максим.
— Давай, а я за грушей. Леша! Ау! Выходи! Мы тебя не тронем!
— За яблоней нет, за крыжовником тоже.
— И за грушей нет.
— Развлекаетесь? — спросила Кира, выгляну в окно.
— Да, — ответил Петр Алексеевич, — Лешу ищем. Спрятался сорванец.
— Так вот он, на сарае лежит.
«Спасибо, тебе, добрая душа» — подумал я.
— Вот ведь, а? Мы его ищем, он видит и молчит — сказал Петр Алексеевич.
— Я не молчу, просто ржу.
— Вот я тебе сейчас задам. — и погрозил кулаком.
— Меня от калитки видно?
— Нет, — ответил Максим, — не видно.
— Идите все в дом, сейчас завтракать будем, — сказала Кира.
Я спустился вниз. Конечно, я хотел остаться наверху, типа в засаде. Но кушать-то тоже хочется, а все прям разбежались мне на сарай еду тащить.
Сели завтракать. Стол круглый. Я напротив Макса, Кира напротив Петра Алексеевича, слева от меня. Немного поели, Петр Алексеевич пихает Макса локтем, показывает на нас с Кирой и говорит:
— Смотри, как родные сидят. Хорошо смотрятся, а?
— Мне тоже нравится.
— Хватит меня смущать — произнесла Кира. Поворачивается ко мне и говорит:
— А ты, что скажешь, кавалер?
Что я скажу, если нас уже поженили. Сижу, улыбаюсь. Только хотел ответить, телефон Макса завибрировал.
— Да, — ответил Максим. — Угу, понял.
Положил трубку и говорит нам:
— У нас гость.
Я подскочил, рванул к окну с другой стороны дома, открыл, пока вылезал, говорю:
— Макс иди в кусты, мониторь калитку, а я с сарая прикрою. Огонь не открывать, пока он оружие не достанет. Потом стрелять на поражение.
— Я ни разу в людей не стрелял — ответил Максим.
— Научишься.
— А мы? — подала голос Кира.
— А вы простые жители. Ведите себя естественно.
Вылез в окно, оббежал дом, залез на сарай, лег. Жду. Вижу, идет человек, одет, как обычный лесник. Сапоги, брезентовый плащ, за плечами рюкзак. В руках палка. Он на нее опирается типа. Подошел к калитке.
— Хозяин! Мне нужен Фролов Петр Алексеевич!
Петр Алексеевич вышел из дома.
— Я Фролов Петр Алексеевич. Чего надобно?
— Я друга своего ищу, он здесь жил.
— Не может такого быть. Я здесь давно живу.
— Давайте мы в доме поговорим. Здесь неудобно. А эти двое, которые в кустах и на сарае, тоже пусть в дом идут.
Вот так номер. Как? Как он меня вычислил? Спрошу потом. Слез с сарая, пошел в дом. За мной зашли Петр Алексеевич, за ним новый знакомый, последний Макс. Когда зашли, «лесник» сказал:
— Скажите этому, который в засаде, пусть домой идет.
