По-видимому, в бухте Оф Гарборс не было никого, потому что предупрежденная о моем прилете экспедиция дала бы знать о себе каким-нибудь сигналом — хотя бы костром.
Я полетел к порту Стенлей. Пустынная равнина проплывала под ракетопланом.
А что если их нет и там? Что, если они были вынужденные перебраться еще куда-нибудь?
Но едва только на горизонте волнистой линией нарисовался залив, я заметил большой черный столб дыма.
Сигнал!
4
Через несколько минут я плавно опустился на твердую землю возле большого костра. К люку ракетоплана подбежала стройная девушка в нейлоновом плаще. Она что-то кричала, но звук ее голоса не доходил до меня, отделенного от внешнего мира герметичными дверьми кабины. Наконец я распахнул люк.
— Вы — пилот Троянов? — услышал я звонкий молодой голос. И, не ожидая ответа, Жанна Пелюзье продолжила: — Ну, конечно, это вы. Кто еще мог бы добраться сюда в такой тревожный час? Правда, мы очень беспокоились. Ведь у нас испортился передатчик, и мы не могли подавать вам сигнал. Но мы сделали все, что смогли. Видите? — показала она рукой на костер.
— А где же остальные? — спросил я.
— А вы еще не знаете? Отец болен малярией. Но это не страшно, — он легко переносит эту болезнь. Хуже с Дюшеном: у него очень острая форма, и сейчас он лежит почти без сознания, а лаборант Стенуа дежурит рядом с ними. Мне поручено следить за костром, чтобы не пропустить вас. Пойдемте, пойдемте в дом.
На пороге нас встретил молодой мужчина с энергичным, резко очерченным лицом. Это был Стенуа. Он крепко пожал мне руку и сказал:
— Я очень боюсь, что Дюшен не сможет лететь. Профессор говорит, что ему могло бы помочь только переливание крови. Я просто не знаю, что делать.
Старый профессор Пелюзье через силу поднялся со своего кресла и тихим голосом поздоровался со мной:
— Когда мы отправимся, профессор? — обратился я к нему.
— Вам уже говорили о нашем больном? Его нельзя трогать, пока не закончится пароксизм. Он весьма слаб.
— Значит…
— Не раньше завтрашнего утра. А может… — Голос профессора задрожал, и он насилу закончил фразу: — Может, нам придется оставить его здесь…
Меня совсем не пугала мысль, что нам надо задержаться до утра. До начала взрывов в полярной области оставалось больше суток. За это время я мог бы несколько раз долететь отсюда до озера Мичиган. Но кто знает, какие неожиданности могут произойти?
— Все-таки лучше было бы вылететь как можно быстрее, — напомнил я профессору. — У меня относительно этого очень жесткие инструкции. Сейчас я поговорю с Комитетом спасения Земли.
