— Слушай… — начал он.
— Я ненавижу тебя, Крис, — процедила девочка, продолжая смотреть в окно. Сквозь него в затемненный коридор сочился яркий свет, в лучах которого летали пылинки.
— Дай мне объяснить…
— Объяснить, почему теперь вся школа дразнит меня «Амира-Амира, успей до сортира»?
— Я им не рассказывал.
— А откуда тогда они узнали?! — резко повернувшись к нему, крикнула девочка.
— Я… В общем, я только Кеннету рассказал. Он мой лучший друг, и он обещал, что никому больше не расскажет.
— Ты дурак, Крис. Я тебя как друга просила.
— Прости, пожалуйста. Я понимаю, что виноват.
— И что мне твои прощения? Уйди отсюда, видеть тебя не хочу!
Он пожал плечами и пошел дальше по коридору, в библиотеку.
Когда Крис вернулся домой, то еще в дверях услышал голос бабушки. Скинув школьный рюкзак, он побежал в гостиную.
— Ба-а-а! — радостно завопил он.
— Крис, золотко мое! — расплылась в улыбке бабушка, обнимая внука.
— Ну чего ты так долго не приезжала? — воскликнул он.
— А ты по мне соскучился? — бабушка поцеловала его, и Крис, смущенно улыбаясь, вытер кулаком щеку.
— Конечно, соскучился!
Мария вернулась в гостиную из кухни с подносом в руках, на котором была сервирована закуска.
— Вот, пожалуйста, Марта, угощайтесь.
— Спасибо, — сдержанно ответила бабушка.
— Ну, как вам в новом качестве?
— В качестве пенсионерки? — подняла на нее глаза Марта.
Марта Трегуна двадцать два года проработала федеральным судьей окружного апелляционного суда, но месяц назад, окончательно устав от колоссального умственного и психологического напряжения на работе, решила уйти в отставку. Ее нельзя было назвать властной женщиной, но за годы безупречной службы Фемиде она, разумеется, приобрела свойственные судейской должности черты характера, ведь нелегко ставить точку в сложнейших многомиллионных спорах между корпорациями, оставаясь при этом белой и пушистой. Когда Марта родила Джозефа, ей было всего восемнадцать, и сына она воспитывала в одиночку, сумев не сделать из него маменькиного сынка. К намерению Джозефа жениться на Марии сразу после окончания университета она отнеслась скептически, как и к тому, что впервые звание бабушки она получила уже в сорок два года. Отношения со снохой у нее всегда были, прямо скажем, прохладные, а когда в семье сына случились всем известные события с годовалым Крисом, то Мария окончательно упала в глазах этой строгой, рассудительной женщины.
— Почему же сразу пенсионерки… — неуверенно пролепетала Мария.
