Сам Сергей то событие на телевидении изложил так: «Мне тогда говорили, после этой передачи: «Если бы ты занялся делом, то бы и народного артиста получил!» А вышло-то все как: сижу я, играю — уже после передачи подходит ко мне Пчелкина, режиссер этой программы и говорит: «Мне очень нравится, как ты играешь! У меня осталось немного пленки — давай запишем! И я с ходу, без сучка и задоринки, все записал».
Очень точно сказал об Орехове той поры известный публицист Вадим Кожинов: «Утонченная художественная культура нераздельно сливается в музыке Сергея Орехова с жизненной вольностью, поистине виртуозная техника — с открытым душевным порывом».
У Сергея были колоритные аккомпаниаторы. Тот же Сушков с гипнотическим взглядом королевской кобры. Гитарист-философ, не любивший философских «систематиков». Одно время Сергею аккомпанировал Генрих Сечкин, человек предприимчивый и энергичный, ныне, возможно, из него мог бы выйти крупный бизнесмен.
Но самым колоритным аккомпаниатором у Сергея был несомненно Александр Деев, который трагически погиб с какой-то фатальной поспешностью. Авантюрность и проказливость, будто движущая сила, устремляла его к деяньям и поступкам неожиданным и причудливым. Не ручаюсь за достоверность рассказанного, однако, зная характер Деева, можно поверить, что так и было. А история такова. Будучи где-то на гастролях, причем, путешествуя на теплоходе, он на одной из пристаней ухитрился завести в каюту корову. Когда уже был поднят трап, матросов смутил коровий рев. Они вызвали капитана, тот, зайдя в каюту, увидел сначала торчащие рога, а затем и всю буренку. Когда отыскали Деева, тот объяснил все просто: мол, что вы волнуетесь — продадим на следующей пристани и останемся с наваром. Корову, конечно, выдворили, к огорчению Деева.
Он даже на гастроли брал с собой заготовки для грифов и в гостиницах доводил их до кондиции, щедро усыпая стружкой гостиничные номера, чем вызывал недовольство администрации. Обладая одаренностью и чутьем, он подделывал гитары под старину, особенно под Шерцера. И делал это, видимо, превосходно, если покупались на его подделки такие гитаристы, как Ларичев и Дубовицкий.
«А я даже доволен, — признался мне Владимир Дубовицкий, — Гитара хорошая, думаю, что подлинный Шерцер звучит не лучше. А впрочем, надул он не только меня, надул он скрипача Климова, и пуще того, известного скрипичного мастера Ярового. Сделал скрипку под старину, а точнее, под итальянца Гваданини. Нашел и старое дерево, и даже пыль забил в поры и щели дерева. И ни Климов, ни Яровой не смогли разоблачить подделку…»
