— Вот, смотри, — говорил Миша. — Видишь, ручей? Вот и время, оно как такой ручей. То есть, как огромная такая река. И каждый в той реке плывет на своем месте, в своей капле. И если тебя выдернуть из твоего места и отправить выше по течению, то есть в прошлое, то на твоем месте же никого не будет! А там, чуть раньше, ты появишься.
Понимаешь? И тот, кто по реке ниже, то есть во времени позже, он никогда не встретится с тем, кто выше него. Вот ты в детстве в кораблики играл, да? Переход в теме разговора был внезапным, но Тимур, подумав, кивнул:
— Ну, играл.
— Вы как всегда кораблики пускали в ручей? Только разом, одновременно, иначе, если кто впереди — тот впереди и останется всегда. Так вот тут — то же самое. Ты приходишь домой, а через полчаса, скажем, приходит другой. Только его квартира — она на полчаса позже твоей. Здесь же, но позже. И тебя в ней просто нет.
Там, где он, тебя нет. Ты — в этом времени, а он — в том. Понимаешь? Тимур смутно что-то понимал, но соглашаться сразу не торопился, потому что именно — смутно. Что-то там такое было в словах Миши, что вроде как правда, а вроде и нет.
— Ну, смотри, я еще раз объясняю: ты, скажем, в этой капле воды в реке времени. А он, тот, что другой — в другой — выше или ниже по течению. И в той капле тоже весь твой мир. И дорога, по которой ходишь, и метро, в которое теперь не надо с боем влезать, и твоя квартира, понимаешь? А у него, который раньше или позже — у него там свое метро и своя квартира. И вы не пересекаетесь, потому что во времени вы двигаетесь с одинаковой скоростью… А иначе — сам подумай, как бы регистрировали на одной квартире сотни приезжих? А ведь регистрируют Вот! Только с прибором!
— Постой, — сказал Тимур и хитро прищурился. — А ты что сам заканчивал?
— Философский, а что?
— Не физик, э? — рассмеялся Тимур. — А я ведь уже почти поверил… Миша огорченно махнул рукой и пошел подметать тротуар. А Тимур, улыбаясь, пошел домой. В квартире опять пахло табаком. Тимур взял лист бумаги и стал рисовать реку, и струи в ней, и маленькие капли, как такие водяные шары, и себя, плывущего вразмашку. А потом квартиру вокруг себя. И кусок мира, который влез в лист бумаги. Так, чуть-чуть дороги возле дома и еще магазин, что через дорогу, и краешек двора, и стоянка, и пара автомобилей. Он рисовал, а сам прокручивал в голове, что ему было только что рассказано. С точки зрения философии, надо это признать, Миша все говорил как будто правильно. Но вот достигла ли физика таких высот? В школе ничего такого не рассказывали. И в институте тоже. Правда, в технических вузах на теоретическую физику много времени не выделяли.
