Но только не думай о баллах! Не следи за изменениями чисел на вечном экране неубиваемого счетчика. Не думай о пользе себе лично, не будь корыстен и корыстолюбив. С чистым сердцем живи и помогай жить другим.
— Не так быстро, не так быстро, — широкая ладонь уперлась в грудь.
Сзади рванули за плечо.
— Они не просто не видят никого, — гнусаво засмеялся третий, подходя слева. — Они все из себя культурные и образованные. Они, млин, чисто верующие и добрые. Они бескорыстные и наверное богатые… А разве не заповедовано вам, что делиться надо с ущербными?
— А? — растерялся Иван.
— Га! Делиться надо, баклан!
Он удивленно переводил глаза с одного на другого:
— Вы что, ребята, богов не боитесь? Да вас сейчас в минус опустят, как последних. И жить вам — только сегодня и сейчас. Завтра уже первое октября!
— Да ты совсем дурак, мужик. Я вот сейчас тебе в репу дам, мне сразу минус пятьсот, а то и минус тыщщу! И я, типа, круче всех. Понял, нет?
В кармане заводилы — мелкого и какого-то скользкого на вид суетливого мужичонки лет тридцати сыграли первые такты траурного марша.
— Во, смотри, лох!
Иван смотрел и ничего не понимал. На экране горели невозможные цифры — девяносто пять тысяч с чем-то. И никаких тебе минусов…
— Но счетчик же не обмануть…
— А кто его обманывает? Все по-честному. Получи обещанное.
Движение огромного кулака Иван не заметил. Только вспыхнуло что-то перед глазами. Хрустнуло мерзко. И лишь спасительная темнота остановила внезапную боль.
— О, гля, сразу лег… Это сколько? Минус тыщщу?
— Ну-ка, проверим… Две итерации. За сам удар — минус шестьсот. За корысть — плюс тысяча. Ты умен, Сидор!
— В школе учился, не то что этот… Минус на минус — всегда плюс! Ну, пошли дальше? Поохотимся бескорыстно и с корыстью?
— Прикольно… А плюс на минус?
— А плюс на минус — всегда минус. Вот они потому и мучаются всю жизнь, бедненькие… Ну, хором!
— Итз гуд, ту би бэ-э-эд!
К месту сбора команда добиралась разными способами. Каждый отдельно, наособицу, сам по себе и сам за себя. Чтобы, даже если кого вдруг и прихватит местная безопасность, то остальные все равно могли бы добраться. И маршруты свои никто никому не сообщал заранее. Главное было запомнить точные координаты и приметы самого места сбора. Даже на картах никто не ставил точку карандашом. Слишком эта точка была близка к запретной зоне. То есть, даже так — Запретной Зоне. С большой буквы и первое, и второе слово. Последняя и главная на всей этой планете Запретная Зона. Та, куда уходили раз за разом лучшие поисковики, гордящиеся своим старинным званием сталкеров, и пропадали, как и не было их.
